Фиговый листочек от кутюр

Донцова Дарья

– Спички есть?

– Только каминные, – последовал ответ.

– Какие? – не поняла я.

Продавщица со вздохом вытащила из-под столика гигантскую коробку, сантиметров тридцать длиной, открыла ее и показала нечто, более всего похожее на дубинку.

– Вот.

– Ничего себе, – удивилась я. – Это куда же такие здоровенные?

– Камины зажигать, – пояснила девчонка, – поэтому и огромные, берете?

– Мне бы нормальные…

– Нету.

Курить хотелось ужасно. Конечно, можно было подойти к кому-нибудь из несущихся по улицам мужчин и попросить: «Огонька не найдется?»

Никто бы не усмотрел в этой просьбе ничего особенного… Но в меня с детства вбиты мамой правила хорошего тона. «На улицах едят только собаки», «С незнакомыми мужчинами разговаривать нельзя», «Красить губы яркой помадой вульгарно»… Правда, насчет курения на бульваре мамочка ничего не говорила, так как ей и в голову не могло прийти, что дочурка схватится когда-нибудь за сигареты…

Я села на скамейку, чиркнула «дубинкой» об устрашающий коробок и чуть не заорала от ужаса. Спичка заполыхала словно факел. Наконец, преодолев многочисленные трудности, я устроилась на лавочке и, мирно наслаждаясь вкусной сигареткой, принялась рассуждать.

Значит, так. Предположим, Глеб Лукич объявил Раде о своем желании затеять бракоразводный процесс. По мысли следователя, госпожа Ларионова, испугавшись за свое ускользающее материальное благополучие, быстренько застрелила мужа, пока тот не успел переписать завещание.

Я поковыряла носком туфли траву. Интересно, а кому предполагал Глеб Лукич оставить деньги раньше? Отчего переделал завещание на днях? Неужели только из-за того, чтобы внести в документ мое имя? Надо бы спросить у Олега Павловича, он небось в курсе дела, только скорей всего не захочет ничего рассказывать… Однако странно получается. Рада великолепно знала, что Тамара Николаевна примет ее с распростертыми объятиями. В случае развода бедная сиротка остается брошенной, несчастной, одинокой… Но это песня не о госпоже Ларионовой. У нее-то имеется отчий дом, мать, брат и хорошо набитый кошелек. Может, она настолько жадная, что решила не упускать ничего? Захотела присоединить к родительскому капиталу еще и деньги мужа?

– Простите, – раздался над ухом приятный баритон.

Я вынырнула из раздумий и увидела рядом смущенно улыбающегося мужчину лет сорока пяти.

– Что вам надо? – спросила я и загасила сигарету.

– Теперь уже ничего, – вздохнул незнакомец, – хотел прикурить. Тут во всех ларьках не нашлось ни одной зажигалки.

– У меня есть спички.

– Правда? – обрадовался дядька. – Буду чрезвычайно благодарен.

– Право, не стоит, – ответила я и вытащила устрашающий коробок.

Прохожий разинул рот, но удержался от недоуменного восклицания и зажег «факел».

– Большое спасибо, – пробормотал он, возвращая спички. – Не подскажете, который час?

Я порылась в сумке, вытащила здоровенный, оглушительно тикающий будильник, который успела починить, и сообщила:

– Скоро три.

У мужика на лице поселилась гримаса крайнего удивления.

Я встала.

– Если больше просьб и вопросов нет, то прощайте.

– Да, конечно, безусловно, – отмер дядька и тоже пошел к проспекту. На тротуаре он остановился и стал смотреть на меня. Я перешагнула через железный заборчик, разгораживающий пешеходную зону и шоссе,

подошла к «копейке»… Мужик неотрывно буравил мою спину взглядом.

– Послушайте, – не вытерпела я, – вы меня преследуете?

– Нет, – пробормотал «наблюдатель».

– Тогда какого черта вы сначала брели за мной по пятам, а теперь уставились, словно увидели нечто необыкновенное? – Да, простите, конечно, неудобно вышло, но я не смог сдержать любопытства…

– Чем же я привлекла ваше внимание?

Мужчина улыбнулся:

– Ну, учитывая, какими спичками вы пользуетесь и то, что вместо наручных часов у вас будильник…

– И что?

– Хотел глянуть, на какой машине ездите…

– Ожидали увидеть супергрузовик, который подвозит ракету к месту запуска? – хмыкнула я и влезла в «копейку».

Похоже, парню нечего делать, коли он так себя ведет.

– Девушка! – крикнул прохожий.

– Что еще?

– Вы куда?

– В каком смысле?

– Ну, едете…

– Сначала на Кутузовский, а потом на Минское шоссе.

– Довезите меня до Измайлова.

– Не могу.

– Почему?

– Это в другом конце.

– Очень надо.

Я молча завела мотор и умчалась. Каких только чудаков не встретишь на улицах!

Естественно, в том месте, где на Минское шоссе вливается поток автомобилей с Кольцевой дороги, возникла гигантская пробка. Поняв, что застряла в ней надолго, я включила приемник.

– Русское радио, все будет хорошо, – донеслось из динамика.

Да уж, хотелось бы надеяться. Была во времена моего детства бодрая песенка, которая часто звучала в эфире: «Это очень хорошо, что пока нам плохо…» Кто же убил Глеба Лукича? Зачем? Каким образом киллер попал в дом? Может, в здание проникли посторонние?

Передвигаясь черепашьим шагом в потоке отвратительно воняющих машин, я задыхалась от выхлопных газов. Есть только один ответ на все вопросы. Тут орудовал кто-то из своих, домашних. Зачем? Очень просто, эта личность решила поправить свое финансовое положение и получить наследство. Но ведь все завещано Раде, скажете вы. Правильно, однако убийца не знал, что Глеб Лукич переписал завещание. Он был в курсе его прежнего волеизъявления, по которому, скорей всего, получал большой кусок. Представляю, как негодяй удивился, услыхав текст, который озвучивал Олег Павлович, то-то была для него «приятная» неожиданность. Хотя что это я все про мужчину думаю, в доме полно женщин…

Итак, кто из вас, мои дорогие, срежиссировал весь спектакль? Ефим, Кара, Макс, Анжелика… Впрочем, есть еще Ольга. Настю и Тину можно смело отбросить. Первая вряд ли была упомянута в завещании, а вторая – абсолютный ребенок, чистый и наивный. С таким же успехом можно подозревать в преступлении наших мопсих. Но тут мне на ум пришла взбесившаяся Эми, и я подавила тяжелый вздох. Ладно, отбросим детей с Настей и сосредоточимся на взрослых. Зачем же делать виноватой Раду?

О, это совсем просто. По закону убийца не имеет права наследовать имущество жертвы, и тогда в действие вступает предыдущее завещание. Если Рада пристрелила Глеба Лукича, ей ничего не достанется, все получит тот или те лица, которые были упомянуты в раннем волеизъявлении покойного.