Фиксер
Шрифт:
— В Аризону, — она допила свой кофе. — Говорят, там мило в это время года.
Аризона. Судья Пирс был родом из Аризоны. Я хотела спросить, чем она собиралась там заняться, но она не станет мне отвечать.
— Прости, что уезжаю, — произнесла она. — После вчерашнего…
— Всё нормально.
— Нет, — возразила Айви. — Не нормально. То, как ты узнала об отце Вивви, было ненормально. То, через что сейчас проходит Вивви — ненормально. То, что я прошу тебя никому об этом не рассказывать — ненормально. Я знаю об этом, Тэсс, и мне жаль. Прости за
— Формально, — произнесла я, — это ты впуталась во всё это из-за меня.
— Ох уж эти Кендрики, — вставил Боди. — Любите вы свои формальности.
Айви проигнорировала его.
— Боди будет здесь все выходные, — сказала она мне. — И если тебе что-нибудь понадобится, можешь звонить Адаму.
Адаму, отец которого был на той фотографии.
Я мельком взглянула на сумку в руке Айви, затем нажала кнопку на своём телефоне и открыла фотографию.
— Прежде чем ты уедешь, — сказала я, — ты должна кое-что увидеть.
Айви конфисковала мой телефон. Через час Боди выдал мне новый. Он забил в него свой номер и номера Айви с Адамом. Я попыталась позвонить Вивви, набрав номер по памяти, но никто не поднял трубку.
Айви была не слишком рада узнать причину, по которой я на самом деле оказалась в кабинете директора. Она не стала обсуждать со мной мужчин на фотографии — и то, что отец Вивви и судья Пирс находились в одном месте в одно и то же время. Она просто улетела в Аризону, забрав с собой улику. А я осталась в пустом доме, с постоянно наблюдающим за мной «шофёром» и распечатанной копией фотографии, сложенной вчетверо в моём кармане.
Наказание дало мне время на размышления.
В понедельник я позвонила Вивви, не слишком-то ожидая ответа. Когда она подняла трубку, у меня пропал голос. Я даже не могла выдавить приветствие. Вивви уже собиралась повесить трубку, когда мой голос наконец-то вернулся.
— Это я, — сказала я. Стоило мне начать говорить, я не могла остановиться. — Мне так жаль, Вивви. Я…
— Хватит, — перебила меня Вивви. — Просто хватит, Тэсс.
Я замолчала в ожидании.
— Я на тебя не злюсь.
Я представила, как она борется с этими словами. Я не была уверенна, верит она в них или нет.
— Ты… — я не знала, как закончить эту фразу. Я уж точно не собиралась спросить в порядке ли она.
— Сегодня утром будут похороны, — за этими словами последовала тишина.
— Ты хочешь, чтобы я пришла?
Ещё одна долгая пауза.
— Будем только мы с тетей, — сказала я. — И почетный караул. Похороны будут по военным традициям, но не пышными. Самоубийства плохо смотрятся.
Самоубийства плохо смотрятся, — я пошатнулась от жестокости этих слов.
— Я всё повторяю себе, что поступила правильно, — я услышала, как Вивви вдохнула. — Всё повторяю и почти верю в это, Тэсс, но мне нужно знать, что это не… — она запнулась. — Что это не просто… — она не смогла закончить предложение. — Я должна знать, что
— Это было не зря, — хотела бы я сказать ей что-то большее. Хотела бы я облегчить то, через что она проходила. — Сегодня Айви улетела в Аризону. Она не сказала, зачем, но это как-то связано с Пирсом.
Вивви молчала так долго, что я решила, что она повесила трубку.
— Что, если мой отец не покончил с собой, Тэсс? — вопрос Вивви застал меня врасплох. — Айви сказала, что это опасно. Поэтому она хотела, чтобы мы не вмешивались, — в её словах я слышала всю мощь сдерживаемых ею эмоций. — Что, если кто-то понял, что Айви расследует это дело? Что, если кто-то понял, что она знает о моём отце? Если мой отец мог рассказать о том, с кем он работал, он был для них угрозой.
— Вивви…
— Что, если он сказал кому-нибудь, что боится попасться? Что если он испугался, когда пропал телефон, и рассказал кому-нибудь? Пирсу или… или…
Тому, кто работал с ними.
Было проще верить, что отец Вивви покончил с собой. После пропажи телефона он мог понять, что всё разваливалось. Он потерял работу в Белом Доме. Возможно, он ненавидел себя за то, что ударил Вивви.
Я не думала о том, что не только отец Вивви что-то потеряет, если он попадется. Не думала о том, что он мог рассказать о тех, кто был в это вовлечен.
Он всадил пулю себе в голову, — сказал Уильям Кейс, глядя прямо на меня. Возможно, так и было.
Но теперь, когда Вивви заговорила об этом, я не могла выбросить из головы мысль о том, что может — может быть — это было не так.
ГЛАВА 40
В школу я приехала поздно. На английском я чувствовала, как Генри наблюдает за мной с противоположного конца кабинета. На физике он сел за мой стол для лабораторных работ. Сегодняшний эксперимент был посвящен центростремительной силе.
— Ты спрашивала, могу ли я узнать о том, где мой дедушка был в вечер перед его сердечным приступом, — со стороны Генри выглядел целиком и полностью сосредоточенным на узле, который он пытался завязать на теннисном мячике. Выражение его лица не выдавало каких-либо эмоций: целеустремленный студент воплоти. — Он был на благотворительном вечере «Фонда Кейса».
Кейса. Уильяма Кейса. Слова Адама эхом отдались в моей голове. Президент редко является самым влиятельным человеком в Вашингтоне.
— Гостей было больше четырехсот, — произнёс Генри, проверяя, достаточно ли туго он затянул узел. — И это не считая официантов. Подлить что-нибудь в бокал моего дедушки было бы не так уж и сложно.
Отправить судью. Отправить его в больницу. Врач Белого Дома назовет это сердечным приступом. Проведут операцию. Дважды. К моменту смерти судьи от яда не останется и следа.