Фиктивная жена для миллиардера
Шрифт:
Глава 27
Ни о чем не подозревающий хипстер поведал мне обо всех своих сотрудниках. К счастью, оказалось их мало, иначе бы повествование слишком затянулось. Например, если бы речь шла о редакции моего журнала. Она, по моему убеждению, слишком раздута — двадцать пять человек! Но Карлсон вместе с Роднянской придерживаются иной точки зрения. Они люди советской закваски, и если у них в подчинении окажется слишком мало людей (скажем, вдвое меньше), то они, во-первых, перестанут себя чувствовать крупными руководителями, а во-вторых, им придётся больше работать. Алексей же наш Алексеевич
Дроздов в своём «City news» человек современный. У него потому всего шестеро, включая его: ещё трое журналистов, один корректор и веб-программист. Собственно, и всё.
— Получается, вакансий у тебя в редакции нет. Как же ты собираешься меня взять на работу?
Хипстер рассмеялся.
— Ты забыла, Лана, что я владелец «City news». Штатное расписание составляю сам. Потому на этот счет можешь не волноваться. Деньги есть, а ещё я думаю, что если станешь у меня работать, портал будет ещё популярнее, а это — новые подписчики, больше рекламы.
Потом он ещё минут десять рассуждал на тему, как я ему необходима, и что лично мне даст работа в его издании. Потому что у него «трудятся такие замечательные журналисты». Я внимательно выслушала Дроздова, особенно заострив внимание на Елизавете Каравич. Сделала это просто. Услышав её имя, задумалась, воздев очи к небу и сказала:
— Кажется, я где-то о ней слышала. Послушай, а разве не она получила в прошлом году почетную грамоту от руководства региона?
— Да, она, — с гордостью ответил хипстер. Мол, смотри, какой человек у меня работает! Наивный. Знаю я цену этим грамотам и благодарственным письмам. Они ни денег не приносят, ни карьере не помогают, да и вообще — сплошная профанация. Но Дроздова разочаровывать не стала, конечно. Пусть себе дальше витает в розовых облачках.
Узнать-то про Елизавету я узнала, а дальше? Мне ведь нужно с ней увидеться. Причем пообщаться на тему интимную, о которой люди даже с близкими подругами не всегда говорят. А я ей совершенно чужой человек. Станет она со мной секретничать, как же! Но я придумала небольшую комбинацию из двух этапов. И сначала напросилась посмотреть, где располагается «City news». Дроздов с радостью согласился.
Редакция оказалась расположена в современном здании, причем арендовала просторный зал, где не было отдельных кабинетов. Все на виду друг у друга, свободная расстановка рабочих мест. Большой диван, мягкие кресла, отдельный уголок для приема пищи, сделанный в виде небольшой уютной столовой. Светло, большие панорамные окна, из которых открывается широкий красивый вид (офис расположился на пятнадцатом этаже). Вместо обычных компьютеров — моноблоки с огромными экранами. Словом, всё ультра-современно.
Дроздов показал мне редакцию, познакомил с коллегами. Внутри та тот момент было всего три человека, они что-то писали, увлеченно шлепая по клавиатурам. Была среди них и Елизавета, что меня очень порадовало. Пробыв в «City news» примерно минут двадцать, я сослалась на большую занятость, а когда уходила, шепнула Каравич: «Выйдем на минутку, есть важный разговор». Девушка посмотрела на меня удивленно (пять минут как знакомы, а я её вызываю на приватную беседу), однако пошла следом.
— Виктор, брат Артёма, погиб, слышала? —
— Да, — ответила она, и по тому, как грусть всплеснулась со дна её красивых глаз, мне стало всё про них понятно: будь Бельский для неё чужим человеком, не стала бы так реагировать. Но тут же собралась и спросила. — Зачем ты мне это говоришь?
— Хочу выразить тебе искреннее соболезнование, — ответила я, состроив очень печальное лицо. — Мы ведь обе пострадали в этой авиакатастрофе. Я едва не лишилась мужа, а ты осталась без любимого человека.
— Кто тебе сказал, что… — попыталась было отнекиваться Елизавета.
— Послушай, ну хватит тебе, — сказала я настойчиво. — Показать паспорт, где стоит штамп, подтверждающий, что я — жена Артёма Бельского? Нет? И не спрашивай тогда, откуда я знаю про ваши с Виктором отношения. Мне муж всё рассказал о том, что было между вами.
Каравич ничего не оставалось, как под влиянием фактов (на самом деле, конечно же, у меня не было ни единого аргумента, кроме догадки Юлии) признаться. Она тяжело вздохнула, опустив глаза.
— Прости, что напомнила тебе об этой драме, — сказала я, подержав девушку за предплечье. Этот знак с моей стороны означал поддержку. В самом деле, если у них был роман, то ей теперь трудно. Виктор все-таки был руководителем авиакомпании, и если бы их отношения развивались дальше, то возможно, что они стали бы супругами. А теперь Елизавете придётся дальше терпеть нелюбимого мужа. — Но у меня есть свой интерес.
— Какой?
— Я расследую авиакатастрофу, в которой сама чуть не погибла. И мне нужно знать, как складывались отношения между братьями Бельскими накануне полета.
— Зачем? Ты что, кого-то подозреваешь? — удивилась Елизавета.
Прямо ответить я не могла, потому сказала:
— Я общалась со швейцарскими следователями, у них есть версия, что виноват человеческий фактор. Когда так говорят, это значит — пилоты не справились с управлением, действовали неверно и так далее. Не хочу, чтобы на семью Бельских пала тень. Я же теперь её часть.
— Но почему расследуешь ты? Там же есть транспортная прокуратура или ещё что-то. Государственная комиссия наверное, — предположила Елизавета.
— Я не привыкла доверять выводам чиновников. Они люди пристрастные. Мне надо узнать всё самой. Кроме того, хочу сделать цикл статей. Может, потом даже книгу напишу, — ответила я. — Так что было между братьями?
— Может, в другом месте поговорим? — предложила Каравич.
Я согласилась. Мы переместились с ней в кафе неподалеку.
— За пару дней до отлета мы виделись с Витей, — рассказала Елизавета. — Он был очень озабочен. Я спросила, что случилось. Он сказал — «поругались с Артёмом».
— Из-за чего?
— Витя сказал, брат затеял какой-то новый проект, очень опасный. Предлагал участвовать. Но Витя отказался и даже попытался бората отговорить, Артём грубо ответил, мол, не вмешивайся, я сам всё знаю.
— А раньше они так ругались?
— Пока мы с Витей встречались, подобного не было. Ну, или он просто мне не рассказывал, а в тот раз не сдержался.
— Что же это за проект такой? Криминальный, что ли? Иначе почему опасный?
— Я не знаю.
Я поблагодарила Елизавету за рассказ и вернулась домой.