Фиктивная жена для миллиардера

Алвин Лана

Затем отправилась в комиссию по делам несовершеннолетних Гаспринского района, где старший инспектор Анна Васильевна Кострикова оказалась, в отличие от ее манеры говорить по телефону, милейшей женщиной примерно пятидесяти лет. Правда, мне пришлось постараться, чтобы объяснить ей, кем прихожусь Маше. Благо, Артём Бельский пока со мной не развелся, и у меня всё еще стоял в паспорте штамп о браке с ним. Ну, а дальше было дело логики: вот документ, удостоверяющий, что Маша Кропоткина состоит в близком родстве с Бельским, а поскольку я его жена, то имею право начать оформление опекунства над девочкой.

Анна Васильевна проверила мой паспорт по полицейской

базе, удостоверившись, что я на самом деле та, за кого себя выдаю. Затем не поленилась позвонить в медицинское учреждение, где я заказывала генетическую экспертизу. Лишь после этого согласилась на мою встречу с Машей и оформление документов. Но прежде мне предстояло поговорить с самой девочкой. Забрать ее в тот же день из Центра временного содержания несовершеннолетних я не смогла, но зато объяснила, что она теперь не одинока, и я помогу ей вернуться домой.

Малышка смотрела на меня так печально во время беседы, что я едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Но сумела удержать себя в руках, а когда вышла из сиротской обители, то несколько минут глубоко дышала, стараясь успокоить нервы. Даже пожалела, что не курю. В такие минуты, говорят, очень помогает.

Следующие два дня я занималась тем, что бегала из одной инстанции в другую. Когда чиновники утверждают, что разные справки, подписи и печати можно получить очень быстро, посредством портала «госуслуги» и «электронной очереди», они, как всегда, выдают желаемое за действительное. Мне пришлось немало побегать между разными инстанциями, собирая разные бумажки. В том числе медицинскую справку о состоянии здоровья, автобиографию, характеристику с места работы, характеристику с места жительства и даже такую бумажку, как «справка органов внутренних дел, подтверждающая отсутствие у гражданина, выразившего желание стать опекуном, судимости за умышленное преступление против жизни и здоровья граждан».

За многое из того, что мне пришлось доставать в авральном порядке, я должна буду лично поблагодарить Нюшу. Тот, все еще оставаясь, несмотря ни на что, моим преданным другом, расстарался на славу, иначе бы у меня ничего не получилось. Я же себя в эти дни чувствовала главным героем фильма «Мужики!» С той лишь разницей, что ему пришлось хлопотать за троих детей и даже собаку, а мне только за одну девочку, к которой я не имела, по сути, никакого отношения.

«Но вот такая у меня душа неравнодушная к чужому горю. Нетипичный я журналист, наверное, — думала, ожидая, когда состоится очередное заседание органа опеки и попечительства. Весь пакет документов был у меня уже готов. Но через десять минут буквально я выскочила на улицу, вновь вся на нервах: мне сообщили, что одной бумажки не хватает — согласия супруга на то, чтобы я стала опекуном Маши Кропоткиной. Я пыталась было возразить, что это не имеет значения, у нас формальный брак, даже показывала копию брачного контракта, где мелкими буквами это было указано.

Бесполезно. Чиновники ответили просто: «формально вы жена, он — муж, значит, необходимо его согласие. Или вы можете с ним развестись, но тогда ваши шансы стать опекуном уменьшаться — незамужним мы стараемся не предоставлять такого права». Ну, и как мне теперь его добывать, если мы крепко поссорились? Если я, по сути, послала Бельского куда подальше, поскольку он оказался таким вот, мягко говоря, нехорошим человеком? И тут я решила пойти на подлог, поскольку ничего мне больше не оставалось. Аргумент, который у меня был при этом, звучал железно: я стараюсь ради будущего маленькой сироты, а остальное мелочи.

Как

говорится, на войне все средства хороши! А общение с бюрократами для любого гражданина — это всегда война. Кто бы что ни говорил, и как бы чиновники не старались делать вид, что они заботятся исключительно о благе народном. И помог мне в подлоге всё тот же Нюша, которому я теперь должна так много, что в пору за него замуж выходить и рожать детей. Шучу, конечно. Он мне по-прежнему лишь друг. Хотя и сотворил нечто особенное: переслал курьером из Москвы согласие Бельского. С подписью, как полагается, заверенной у нотариуса. Слава Богу, что в органе опеки и попечительства никто не додумался позвонить миллиардеру и спросить, действительно ли это подписанный им документ? Иначе бы я крупно вляпалась.

Но всё прошло благополучно. Мне, правда, пришлось задержаться в Ялте на неделю вместо трёх дней, как думала раньше. Но зато в обратный путь я летела уже с Машей Кропоткиной, которая теперь робко улыбалась, хотя глаза все еще были грустными. Вместе с нами на самолёте летел в последний путь ее дедушка Анатолий Фомич. Пришлось мне взять на себя и такое решение. Больше ведь некому.

Глава 39

Может быть, я поступаю неправильно. Ну какая из меня опекунша, а по сути, мать?! Я даже в собственной личной жизни разобраться еще не смогла, а уже взяла на себя такую огромную ответственность за судьбу ребёнка! Но лучше уж пусть так, чем Маша окажется круглой сиротой и станет жить в детском доме, где ей придется, выросшей в любви и заботе, очень тяжело. С этими мыслями я прилетела в Москву, и сразу пришлось думать, как быть с девочкой дальше. Ей ведь нужно где-то жить, хоть в школу, а мне как быть в этом случае?

Пришлось, оставив Машу в своей квартире, положив с ней рядом телефон и взяв обещание звонить при малейшей необходимости, отправиться к Юлии. Уж по крайней мере у той больше опыта семейной жизни, может, подскажет что-нибудь. Та, узнав о моих приключениях, распахнула глаза по пять копеек:

— Лана, ну ты даешь! Вот уж не ожидала от тебя такого!

— Это потому что ты меня мало знаешь, — улыбнулась я в ответ.

— Может быть. Но взять вот так чужого ребенка… Это удивительный поступок. На том свете для тебя уже отдельный уголок в раю приготовили.

— Подожди, мне до того света, надеюсь, еще далеко, — отшутилась я. — Скажи лучше, что мне дальше делать.

— Как это что? Продавай дом Кропоткина, поскольку содержать его и жить там ты всё равно не сможешь. Открывай трастовый фонд, клади туда вырученные деньги, а сама начинай жить с Машей. Води в школу и иногда в поликлинику по месту жительства, посещай родительские собрания. Ходи с ней на шопинг, она ведь девочка, покупай игрушки и платья. Словом, будь ей настоящей матерью. Как она к тебе относится, кстати? — сказала Юлия.

— Ну… немного настороженно. Она ведь меня очень мало знает. Видела только, что я общалась с ее дедушкой, а потом уехала. И после его смерти внезапно появилась, но уже в новой роли.

— Да, трудно ей придется. Сначала потеря матери, потом бабушки с дедушкой. Бедная малышка. Ну, раз ты взялась о ней заботиться, теперь ты в ответе за этого ребенка, понимаешь?

— Понимаю.

— Надеюсь. Кстати, а Бельский что же? Ты ему рассказала, что Маша его дочь?

— Ты будешь сильно удивлена, — и только теперь, поскольку раньше как-то всё времени не было, я поведала Юлии историю о генетической экспертизе и о том, что результат оказался довольно странным.