Фиктивный муж
Шрифт:
Полдня из особняка разъезжались гости, я не шныряла под ногами, а просто валялась в комнате и листала в Инстаграмме ленту новостей. В дверь постучали. Я даже рот открыть не успела, как на пороге появился Саша. Вижу его уставшее лицо и улыбаюсь.
– Всех гостей провели?
Он входит в мою сторону комнату и закрывает дверь.
– Да, – голос уставший.
Подходит к кровати, садится на неё, я тоже присаживаюсь, насторожившись.
– Мне нужны обнимашки, – поворачивает лицо ко мне.
И прежде, чем я отвечу, кладёт руку на мою
Заваливает меня на кровать, наваливается сверху, поцелуя не разрывает. Рука скользит по моему животу вниз, к тесемке шорт, и без спросу ныряет в трусики. Я задыхаюсь, когда его палец касается меня там, куда его не приглашали.
Ногой он пытается раздвинуть мои ноги. Я изначально оцепенела, но страх, сковавший тело, отступил. Я дернулась и попыталась лягнуть Сашку ногами. Черт, он тяжелый, и мои потуги похожи на комариный писк.
– Отпусти меня. Я не хочу и не буду с тобой! Не заставляй меня пожалеть о том, что я сюда приехала!
– Видел я, с кем ты хочешь. Нравятся мужики постарше? Мужики, которые любят мужиков? Я ничем его не хуже!
Он навалился сильнее, и рука в моих трусиках зашевелилась настойчивее.
– Тебе все понравится, лучше расслабься, – выдал хрипло прежде, чем снова присосаться как пиявка с поцелуем.
– Пусти, придурок! Не такой уж он и гей, если целовал меня до умопомрачения. Подозреваю, что ты много о дяде не знаешь! Либо же тебе выгодно, чтобы я его считала геем! – толкаю его руками от себя, удачно вмазав ему пощёчину.
Он смотрит на меня бешеным взглядом, а затем шипит:
– А что, геи не умеют целоваться? И когда молодая шлюшка вешается на шею, он должен сразу защищаться голубым щитом? Ответь мне: ты вменяемая?
Палец в трусах опять опасно скользит туда, куда его не приглашали.
– Я покажу тебе, что такое настоящий мужик!
– Я вменяемая! – визжу на ухо этой мрази, – не трогай меня, это изнасилование, так просто я тебе это с рук не спущу. Тебе мои братья голову отвертят, и папаша не поможет! – захожу с тяжёлой артиллерии.
– Да плевать мне. Я заставлю тебя любить себя, и ты будешь моей!
В этот момент слышу звук расстегивающейся ширинки.
– Пусти! Мне больно! – слёзы гуще брызгают из глаз, – не хочу и не буду!
Ладошками ударяю ему по ушам, как Тигран показывал, чтобы эффект неожиданности для нападающего был. Это на короткое мгновение рассредоточило громадного Сашку, а я не помню, как смогла вырваться из его цепкого захвата. Я думала, что не вырвусь из этой комнаты целой и невредимой.
Вылетаю из спальни и бегу по длинному коридору, куда глаза глядят. Только бы ни на кого не нарваться! Это такой позор. Мне кажется, что всё тело покрыто жирными синяками. Спрятаться, подальше, до тех пор, пока в доме не появятся его родители или Роман Евгеньевич.
Бегу, не обращая внимания на то, что толком не разбираю дорогу. Оборачиваюсь, понимаю, что не вижу за
– Открой эту сраную дверь, иначе я вынесу её!
11 глава
Мое сердце замирает, когда слышу стук. Он ломится, активно и агрессивно, и если замок здесь слабый – мне конец. Судорожно вспоминаю уроки самообороны от братьев.
– Сашенька, ты чего шумишь и ломаешь дверь комнаты Романа Евгеньевича? – слышу голос экономки.
– Не ваше дело, уйдите, – рычит он на женщину.
– Сашенька! Да что ты такое говоришь!
– Зоя Павловна, есть ли кто из взрослых? Если да, то позовите. Сашка сошел с ума! – ору истерично, косясь на полу распахнутое балконное окно, если что, мне плевать, что голову сверну, сигая в кусты.
– Ого, – слышу, как выдохнула женщина. – Александр, уйди, пожалуйста. Не заставляй меня расстраивать твоего отца.
Слышу, как Саша громко выругался матом, а затем тяжелые шаги в сторону по коридору, а затем дверь спальни хлопнула.
– Открывай, девочка. Тебе ничего не угрожает. Как тебя в спальню Романа Евгеньевича занесло?
Что ей сказать? Правду? Я в растерянности. Но мой внешний вид ей скажет о многом. Да плевать. Трясущимися пальцами делаю поворот ключом и позволяю женщине войти в комнату. Смотрю на нее затравлено, обнимая себя руками. Я не знаю, что сказать. Я просто на эмоциях обнимаю ее и реву, как сумасшедшая.
– Пойдём со мной, – тут же обнимает она меня и уводит на кухню.
Там усаживает меня на кресло, протягивает стакан воды и говорит.
– Пей. Я поставлю чайник и заварю тебе ромашку. Я собираюсь готовить обед, это надолго, будь тут со мной. Я готова слушать, если ты захочешь поговорить. И мне жаль, что вы повздорили.
– Спасибо, я просто помолчу.
И я именно этим занята все то время, пока мы находимся на кухне. Несколько раз в дверном проеме я видела мелькавшего Сашку. Я уеду на такси сразу же, как только появятся на пороге дома его родители.
– У вас вкусные маффины, – отрываю глаза от кусочка десерта, который любезно подсунула мне женщина.
Дверь на кухню открылась, и вошёл Роман Евгеньевич.
– Как вкусно пахнет, – улыбнулся женщине у плиты, а затем его улыбка погасла, когда заприметил меня.
Кивнул молча и намылился на выход из кухни.
– Роман Евгеньевич, мне нужно с вами поговорить, – срываюсь с места и иду к нему.
Он поднимает взгляд, укоризненный и недовольный. Переводит его на экономку, которая с тревогой смотрит на меня.