Филант
Шрифт:
– Шо, таки красавчики?
– усмехнулся батька, заметив это.
– Ну, рассказывай дальше, Док!
– Да, не, не все, - перехватил «стяг повествовальщика» Кир.
– Он просто варгалов увидел, вот и впечатлился немного. Кирды - это общая принадлежность, типа нации, ну, вон, возьми Чугуняку, он - негр, а по нации русский, вот и тут так же, примерно. Рас у кирдов много и выглядят все по-разному, есть и такие, как мы, а есть и такие, как Гурл. Ты, - перевёл взгляд на меня, - ещё Ёшима не видел, во бы, точно, штаны испортил!
– и самозабвенно заржал.
– Я,
– Представь, батька, волосатую акулу, с ногами и руками, ростом повыше тебя, одетую на манер римского императора.
Леший зычно расхохотался.
– А плавник... плавник у него торчал?!
– Торчал. В одежде прорезь специальная была.
– Да, такого встреть и, точно, у портки оправишься! Симпатичнее нашей элиты зверюга получается!
– хохотал он.
– Да, ышчё и культурная! Ой, насмешил, не могу...
– утирал Старший.
– И, как люди средь них, тоже значит, водятся?
– Водятся, батька, - ответил уже я.
– Их трое на игру прилетело и охрана, так вот, почти все, как люди были, только двое отличались.
– Вот бы поглядеть на них.
– Поглядишь. Сейчас прилетят, и вдоволь наглядишься, - усмехнулся Прапор.
– Ага, погляжу, погляжу. Ну, а дальше чего было?
– снова в ожидании уставился на меня.
– Да ничего больше и не было, всё, - я ковырял палкой в огне, поправляя угли. Снопы искр взметнулись ввысь, потрескивая и обдавая лицо теплом.
– Горыныч даже не поверил в своё поражение, первые несколько минут всё таращился ошалело и повторял: - «Как?... Как это?». И нервно тёр лицо, желая проснуться, но это был не сон, хотя, видимо, бедному Герычу в это верилось с трудом. Потом Кир обсудил с Гурлом, как доставить то, что проиграл он, и разошлись. Они в своём космолёте умотали на базу, а мы - сюда. Герман настаивал на ночлеге, с расчётом пообщаться с Мухой и хоть что-то узнать о нём, ну, или уговорить на обследование, взамен на что-то, но Мухин слинял тихонечко, сразу же после победы, пока все находились в ажиотаже. Мы уехали почти под утро, а после обеда встретили Моню и Борзю с моим Взрывником на загривке. Вот и вся история.
– Дык ты же говорил, шо погиб парнишка, - удивился Леший.
– Как так вышло?
– Не погиб, к мурам попал малый. Повезло ему, приглянулся одному там, да не дал тот мур его на органы разобрать, себе оставил, как раба.
Руки, опиравшиеся о бревно, напряглись, и пальцы сжались в кулак, сгребая кору и превращая её в крошку. Леший заиграл желваками, лицо покраснело, и вена на шее вздулась бугром.
– Не обижали его, ну, кроме случая с ареной. Про это и сам толком пока не знаю, малой только вскользь рассказал. Потом подробнее спрошу, - я подкинул в огонь полено. Искры взметнулись и опали.
– Так, чисто на побегушках был, в магазин сгонять, дома прибрать...
– я вздохнул, вороша угли.
Смурной Леший покачал опущенной головой.
– Не гоже это, людей в рабство...
– Ну, как ни странно, но пацан защищает Базиля, говорит...
– Кого, ты сказал?! Базиля?! Он му-у-у-ур?!
– взревел Леший так, что в лесу резко заткнулась вся живность.
Я пожал плечами.
– Сказал, что Базилем зовут, да. Но, тот ли это Базиль, о котором ты подумал?
– спросил Кир, явно понимая, о ком речь.
– Меня это тоже насторожило, но в лицо я его не знаю.
– Зато я знаю, - буркнул батька.
– Ладно, поспрашаю потом мальчонку твоего, угу, - кивнул сам себе, о чем-то размышляя.
Минут десять сидели молча.
– Ох, сынки, ну, вы и накрутили...
– тяжко вздохнул Леший, обхватив косматую голову.
– Он же ж теперь от Мухи не отцепится, пока своего не добьётся, - снова, видимо, мысли его вернулись к рассекречиванию нашего скреббера.
– Уже отцепился, - сказал Кир, хитро улыбаясь.
– Я ему такую конфетку на прощание подарил, что он о нашем альбиносе теперь долго не вспомнит, ну, если, конечно, на глаза не попасть. Я точно уверен, что сейчас Герман сидит, как крот в своей лаборатории, полностью отключённый от окружающего мира.
– Это хорошо... тады ладно всё складывается... а эти, черти кирдовские, чего привезти-то должны? Ну, колитесь, не мучьте старика сюрпризами своими, не любо мне это, знаете ведь.
– Ноги, батька, - засиял Прапор тазом медным.
– Тебе ноги, а ему, - кивнул в сторону вроде бы задремавшего Умника, - руку.
Чёрные глазища мутанта тут же распахнулись, поймав красный отблеск огня. Я улыбнулся и похлопал его по здоровой лапе, которая лежала рядом со мной.
– Правда, не знаю, как они сподобятся это сделать, и что там за протезы такие будут, но кирды, они и в Африке - кирды, и этим всё сказано.
Вдруг Умник подскочил со своего места, тревожно втянул воздух и несколько раз раздражённо тряхнул головой.
– Что это?!
– недовольно и взволнованно рыкнул мутант.
– О, подлетают! Ты отойди подальше, - обратился Кир к Умнику, поднимаясь с бревна, - это у них защита такая на корабле, от Иных, а мутантами, кстати, они всех нас называют.
– И подхватив поручни носилок, на которые уже проворно переместился батька, поспешил к поляне, неся их в паре с Прапором.
Умник скрылся в лесу, а я, притушив костёр, взял рюкзаки и двинулся следом, за друзьями.
Прозрачное марево треугольной формы бесшумно и плавно опустилось на свободное пространство, затем, подёрнувшись рябью, пошло пятнами, постепенно обретая вещественную плотность и цвет.
– Вот тебе и НЛО...
– прошептал я сам себе, поражённый таким зрелищем.
– Да, зачётный кораблик, - мечтательно оскалился Прапор.
– Мне б, хоть один такой, чтобы я ещё хотел...
Кир усмехнувшись, посмотрел на Прапора, но ничего не сказал, а лишь хлопнул друга по плечу.
Вопреки моим ожиданиям никакого люка там не открылось и никто по трапу не спускался. Четыре фигуры просто материализовались в воздухе, и одна из них приветственно замахала рукой. Кир махнул в ответ и пошёл навстречу.