Фильм Андрея Тарковского «Cолярис». Материалы и документы
Шрифт:
Не кричи, — сказал Крис, - здесь спят.
Снаут как-то странно посмотрел на Харри, потом перевел взгляд на Криса.
Уже научилась спать?.. Ох, Крис, в нечеловеческой ситуации ты пытаешься поступать, как человек. Это плохо кончится. Ладно. Обещай, что больше не будешь скандалить.
А как ты хочешь, чтобы я поступал? Я ведь человек, — сказал Крис.
– Что касается Сарториуса, то этот скандал, действительно, нелеп.
В три часа, — сказал Снаут, — не в салоне, а в библиотеке. Люблю библиотеку: в ней нет окон.
В огромном зале библиотеки вдоль стен стояли стеллажи, полные книг, поблескивали
Стол был накрыт посреди зала. Все было сделано наспех. Стояло несколько бутылок вина и холодные закуски - главным образом, из консервов разных сортов.
Когда Крис и Хари вошли, за столом сидел один лишь Сарториус. Он встал и слегка наклонил голову.
Крис ответил на приветствие и сел на другом конце стола вместе с Хари. Все трое сидели молча, не притрагиваясь к еде. Хари сидела, подперев лицо руками. Она была задумчива и утомлена.
Крис очистил Хари апельсин. Она взяла и улыбнулась. Сарториус вынул часы.
Я, пожалуй, пойду, - сказал он, — передайте виновнику торжества мои поздравления. К сожалению, мне пора в лабораторию.
Хорошо, я передам, — сказал Крис.
Сарториус вышел. Крис встал и начал медленно обходить стеллажи с книгами. Он остановился перед девятитомной монографией Гезе, взял один из томов. Это было описание форм, которые создает плазма. Крис разглядывал формулы, диаграммы, фотографии. Вдруг он услышал за спиной чье-то хихиканье. Он обернулся. Перед ним стоял Снаут. Он был в черной фрачной паре, чистом белье и белом галстуке бабочкой. Один рукав его был оторван, и виднелось белое крахмальное плечо.
Выбрось этот хлам, — сказал Снаут и, вырвав том Гезе, швырнул его на пол. — Здесь одинаково беспомощны посредственность и гениальность.
Он огляделся:
А между тем, гости еще не все в сборе.
Сарториус ушел, — сказал Крис. — Он не дождался тебя. Ты извини, но ты поступаешь не совсем тактично.
Черт с ним, — сказал Снаут.
– Относительно Сарториуса ты отчасти прав. Я любил Гибаряна, это был ученый... великий солярист. Сарториус - талант, но в нем нет слабинки, он ни на минуту не теряет мужества, вот в чем штука. Если надо - спокойно умрет. А Гиба- рян страдал, его мучил страх... И он был доверчив... Материализация худшего, что в нас есть... мы привозим его с собой, и эта плазма вытаскивает это из нас наружу. «Все возможно, милый», — сказал ему этот дьявол, — «Все еще можно вернуть. Страдания и мучения выдумали люди, а у меня все гуманнее. Можно помереть на десять лет или на пять минут - на те самые пять минут, когда было совершено непоправимое, когда ты совершил свое безнравственное деяние...» И он поверил... Он - поверил!..
– Снаут приблизился вплотную, дыша винным перегаром. — Он умер с искаженным от страха лицом. А Сарто- риус умрет спокойно, потому что не верит дьяволу...
Ты пьян, — хрипло, сдавленным шепотом, сказал Крис и посмотрел на Хари.
Она внимательно слушала Снаута.
Мы вовсе не хотим завоевать никакой космос, — сказал Снаут, — мы
хотим расширить Землю до его границ... Мы не знаем, что делать с иными мирами. Нам не нужно других миров. Нам нужно зеркало. Мы бьемся и мучаемся над контактами с иными цивилизациями, но мы никогда не найдем этого контакта... И главное не в том, что мы не в состоянии это сделать - мы боимся это сделать, боимся контакта... Мы в глупом положении человека, рвущегося из последних сил к цели, которой он боится, которая ему не нужна. Человеку нужен только человек. Значит, в нашем страхе, может быть, и есть истина. Милый спасительный страх! Если бы мальчик не боялся ночного леса, его давно съели бы волки... Ах, эти мудрые сказки... Кажется, я начал с обличения человеческого консерватизма и косности, а кончил оправданием того, что обличал. Я непоследователен.
Ты - хороший человек, - тихо сказал Крис, — но. ты плохо выглядишь.
Да, — сказал Снаут, — я действительно скис, и мне плохо. Помоги мне добраться до комнаты.
Крис взял его руку, перекинул через шею и повел, придерживая сзади. Они прошли коридором, спустились вниз и снова шли коридором. Вдруг Крис остановился и оглянулся.
Что случилось?
– спросил Снаут.
Хари!
– крикнул Крис.
– Боже мой, я запер дверь, она искалечит себя!
Беги, — сказал Снаут, — мне лучше, я доберусь сам.
Крис бросился бежать, не видя ничего перед собой. Путь назад был необычайно длинен. Было жарко. Он едва не сорвался с лестницы, оборвав в кровь ладони, разорвал рубашку. У двери библиотеки он торопливо, дрожащей рукой, сунул ключ в замочную скважину, отпер дверь и остановился на пороге. В полумраке тускло поблескивали тяжелые 30- лоченые корешки книг. Хари сидела на краю стола. Перед ней лежал нетронутый очищенный апельсин и пачка сигарет, очевидно, забытых Cap- ториусом. Она курила, глядя куда-то в угол.
Хари, — тихо сказал Крис, осторожно прижимая локтем сердце.
Она подняла голову.
Прости, милый, — сказала она и слабо улыбнулась, — я немного задумалась. Что-нибудь случилось?
Нет, — оторопело сказал Крис, — все в порядке.
Он подошел к столу и обнял Хари. Вдруг раздался аварийный звонок.
И снова Крис проснулся от какого-то беспокойства. Была не ночь, а голубой день. Что-то ядовито шипело. Звук нарастал.
Крис вскочил, выбежал в коридор. Дверь лаборатории была раскрыта настежь. Поток ледяного холода хлынул навстречу. Комнату наполнил
пар, превращая дыхание в хлопья снега. Хлопья кружились над завернутым в купальный халат телом Хари.
Крис, обжигая руки о ледяной халат, разорвал, вернее, сломал его на груди, холодной и твердой, как снег.
Хари умерла недавно. Он хотел перенести ее, но побоялся разбить хрупкое ледяное тело и остался ждать, сидя на стуле у окна. Темносиний океан лежал под голубым небом. Солнце садилось, и огромная тень станции мерно колебалась в волнах.
Кто-то стоял в дверях лаборатории, наверное, уже некоторое время. Это был Снаут.
Выпила жидкий кислород, — сказал Крис, — она это сделала от отчаяния.
Я тебя предупреждал, — сказал Снаут.
– Чем больше она с тобой, тем больше очеловечивается. Дальше будет еще хуже. Бери пример с Сарториуса.
Спасибо за совет.
Что ты намерен делать?
Ждать, — сказал Крис, — пока она вернется.
А потом? Покинуть станцию?
– Да.
C ней?
– Да.
Крис, — мягко сказал Снаут, — нейтринная система неустойчива и может существовать лишь благодаря притоку энергии силового поля Соляриса.