Философский словарь
Шрифт:
Сократическая Любовь (Так Называемая) (Amour Nomm'e Socratique)
Вольтер в своем «Словаре», объясняя, что сократической принято называть гомосексуальную любовь, т. е. любовь мужчины к мужчине, оговаривает, что применение эпитета «сократический» в данном случае следует считать недоразумением. Вольтер выступал категорически против гомосексуальной любви, видя в ней «порок, который, стань он всеобщим, привел бы к уничтожению человеческого рода, и гнусное преступление против природы». Таким образом, перед нами два упрека, каждый из которых заслуживает отдельного рассмотрения.
Первый их них можно было бы сформулировать в почти кантианском виде. Гомосексуальность не может быть универсальным явлением, ибо в том случае, если
Второй аргумент выглядит еще более слабым. Что значит преступление против природы? Я не вижу здесь вообще никакого смысла. Как что-то, существующее в природе, может быть направлено против природы? Но даже если бы это было возможно, вопрос о нравственности или безнравственности гомосексуальности по-прежнему остается открытым. Ведь целомудрие с точки зрения природы так же преступно. Значит ли это, что целомудрие безнравственно? С другой стороны, нет ничего более естественного, чем эгоизм. Но разве это причина, чтобы возносить эгоизм в разряд добродетели?
Право на различие, как мы провозглашаем сегодня, является неотъемлемой частью прогресса, достигнутого за последние десятилетия. Разумеется, оно имеет свои границы (тот факт, что педофил, насильник или убийца отличается от других людей, не дает ему никакого права на преступление). Очевидно, что это право не может являться самодостаточным, но таковым не является никакое право.
«Больше всего в гомосексуалистах меня смущает следующее, – однажды заявила мне одна моя хорошая знакомая. – Они громогласно отстаивают право на различие, но при этом как-то упускают из виду основополагающее различие между людьми – различие полов. Я не осуждаю гомосексуалистов с точки зрения морали, просто мне кажется, что они выбирают самый легкий путь». Пожалуй, это слишком громко сказано – все-таки в современном обществе гомосексуальность остается достаточно рискованным социальным выбором. Однако эта мысль служит хорошим напоминанием того, что и гетеросексуальные отношения – вещь далеко не простая.
Мне и моим ровесникам повезло: мало найдется в истории эпох, отмеченных такой свободой и терпимостью в вопросах секса, как наша. С одной стороны, это, бесспорно, хорошо; с другой – заставляет нас почувствовать особую ответственность. Гомосексуализм – не преступление? Большинство современников давно признали очевидность этого утверждения. Гомосексуализм не является преступлением, потому что никому не причиняет вреда, – если, разумеется, речь идет об отношениях
Солидарность (Solidarit'e)
Злоупотребление этим словом, слишком широко используемым на протяжении многих лет, привело к тому, что его строгий смысл почти утрачен. Чаще всего под солидарностью понимают некую стыдливую (например, когда жертвуют средства в пользу одной из гуманитарных организаций), а иногда и вынужденную (солидарный налог на состояние) разновидность щедрости. Но почему мы должны стыдиться собственной щедрости, тем более что проявляем ее слишком редко? И каким образом принуждение может обернуться солидарностью?
Употребляя слово «солидарность» к месту и не к месту, наши политики и прекраснодушные мыслители совершенно выхолащивают его смысл. Наряду с терпимостью, она становится «политкорректной» добродетелью. Это не значит, что солидарность – это плохо. Это значит лишь, что пользоваться данным словом становится все труднее. Из понятия она превращается в лозунг. Из идеи – в идеал. Из инструмента – в заклинание. Складывается впечатление, что солидарность понемногу переходит в собственность митингов и газет. И это неправильно. Даже политкорректная путаница в словах политически опасна.
Лучше вернуться к точному значению слова, тому, которое связано с его этимологией. «Солидарный» происходит от латинского solidus, что значит «твердый». Части твердого тела солидарны в том смысле, что ни на одну из них нельзя воздействовать, одновременно не воздействуя и на все остальные. Возьмем, например, бильярдный шар. Удар по одной какой-нибудь точке приводит в движение весь шар целиком. Другой пример – мотор. Две его детали жестко соединены (солидарны), если, приводя в движение одну, мы заставляем двигаться и вторую. Значит, солидарность не чувство и тем более не добродетель, а внутренняя связанность, взаимозависимость, причем объективная и лишенная какого бы то ни было нормативного оттенка. Овальный бильярдный шар, несомненно, менее удобен в игре, но это не мешает ему оставаться твердым телом.
В римском праве есть выражение in solido, означающее «полностью, в полном составе». Должники солидарны, если каждый из них несет ответственность за возврат всей заимствованной суммы (если остальные окажутся неплатежеспособными). Само собой разумеется, такая солидарность представляет собой гарантию для кредитора и риск для каждого из заемщиков. То же самое происходит с супружеской парой, владеющей совместным имуществом: каждый из супругов может разориться, если второй наделает долгов. И тот факт, что он ничего не знал об этих долгах или даже высказывался против займов, ничего не меняет. Следовательно, супругов объединяет финансовая солидарность – они оба несут ответственность за все, что может случиться с каждым из них, за все, что совершит каждый из них.
Но слово «солидарность» имеет более широкий смысл, выходящий за рамки юридического толкования. Два индивидуума объективно солидарны, если происходящее с одним неизбежно затрагивает и второго (например, если у них одни интересы) или если предпринимаемое одним вовлекает в деятельность и второго. На этом основано профсоюзное движение, в рамках которого каждый защищает собственные интересы, одновременно защищая интересы остальных членов профсоюза. На этом же основана идея коллективного страхования (даже капиталистические страховые компании базируют свою деятельность на взаимной готовности разделить риск). При плохом управлении компанией в убытке окажутся все акционеры, но и при самом лучшем управлении каждый акционер вправе пользоваться взносами всех остальных. Если у одного из них угнали автомобиль, остальные совместными усилиями оплатят его стоимость – вернее, уже оплатили, вступив в компанию.