Фирма приключений

Багряк Павел

– Что?

– Это я так, по аналогии, – невразумительно объяснил Фред. – Скажи мне, Дэвид, почему фильмы ужасов, тошнотворные для любого нормального человека, собирают такую массовую аудиторию?

– Щекочут нервы. Вот и все.

– Между прочим, в дни нашей молодости таких фильмов не было. Что же щекотало нам нервы тогда? Или спроса на «щекотку» не было?

– Гм, – промычал Гард. – В самом деле… А ты что думаешь?

– Только не упрекай меня в том, будто я воспринимаю действительность не как факт. Думаю, что и тогда и сегодня людьми двигает скука. Да, Гард, скука!

– Вот не сказал бы, что наша жизнь скучна.

– С какой стороны на нее посмотреть,

Дэвид! Я имею в виду не банальную скуку… Обрати внимание: мы все время идем по правой стороне тротуара. Почему? Потому, что встречный поток идет слева! Только отрегулированность потоков позволяет людям не сталкиваться. В жизни происходит то же самое: все отрегулировано, все обезопасено! Каждый шаг человека! Автомобилисты и мотоциклисты – в шлемах и ремнях безопасности, машины – с утапливающимися рулями, подземные переходы, таблетки от нервов и переутомления, темные очки от лишнего света, дистанционное включение телевизоров без отрыва, так сказать, зада от кресла, лифты, движущиеся тротуары, автоматы по продаже, регламентированный и санкционированный врачами досуг, – Господи, даже гангстеризм, и тот отрегулирован! Где былая свобода передвижений, чувств, переживаний и мелкого предпринимательства? Спроси Шмерля, сколько идиотских правил, о которых его отец-галантерейщик не имел представления, он вынужден соблюдать в своей ничтожной лавчонке! Певцы, художники, писатели зависят уже не просто от читательского спроса или, на худой конец, от критиков и издателей, а от мощных рекламных концернов, которые все взяли в свои руки, зажали в кулак и регулируют читательский вкус, как тот полицейский, что стоит на перекрестке и регулирует потоки машин. Когда-то, в дни сотворения мира, клетки человеческого тела были независимы – я в этом абсолютно убежден, Дэвид. Потом они с помощью Господа Бога или мистера Дарвина объединились в организм и утратили свою независимость. Нечто подобное происходит сейчас с людьми, с обществом. Люди сливаются в государственный организм и все меньше значат сами как личности, как индивидуальности. Отсюда – хиппи, наркомания, «красные бригады», увлечение сексом и разными паучьими ужасами, которые щекочут нервы, отсюда терроризм, угоны самолетов, самоубийства… Скучно стало жить, Дэвид! Это все симптомы острой социальной и физической неудовлетворенности, подсознательный протест против обесчеловечивания человека!

Гард терпеливо выслушал страстный монолог Честера и, ни разу не сделав даже попытки его остановить, молча похлопал ладонью о ладонь.

– Бурные аплодисменты, – констатировал с грустной иронией Фред, – переходящие в овацию. Все встают и… уходят, отплевываясь. Так?

– Ох и далеко же ты удалился от моей фирмы, дружище, – с некоторым сожалением произнес Гард. – Ты форменный трибун! Хочешь, мы с Карелом и Шмерлем проголосуем за твою кандидатуру в парламент? Вот где тебя заслушаются!

Честер продолжал грустно улыбаться.

– Знаешь, Дэвид, пока я болтал, кофе превратился в лед… Между прочим, от моих идей до твоей фирмы ничуть не дальше, чем от меня до тебя. Мне вспомнилась сейчас одна задача. Квадрат. Тремя линиями надо начертить замкнутый треугольник, чтобы его стороны проходили через все четыре вершины квадрата. Представляешь?

Гард тут же ручкой нарисовал на салфетке подобие квадрата и стал втискивать в него треугольник, но запнулся уже на втором варианте.

– Типичная для каждого посредственного ума ошибка, – прокомментировал Честер. – Все начинают проводить линии внутри квадрата, а надо выйти за его пределы, и тогда замкнутый треугольник элементарно охватит все четыре вершины… Дэвид, давай, и я попробую выйти за

пределы твоего «квадрата».

– Ты имеешь в виду фирму, Аль Почино и антиквара Мишеля Пикколи? Это не квадрат – треугольник!

– Я не о геометрии, Дэвид, я о жизни… Представь себе, что твой друг Фред Честер заскучал, и вот он становится клиентом «Фирмы Приключений», а?

– Пустой номер, – жестко сказал Гард. – Если в приключениях без гарантии действительно гибли люди, ты не вернешься оттуда, а труп, извини за прямолинейность, свидетельствовать не может. Кроме того, я уверен, что полиция уже наводила справки относительно фирмы, мне остается лишь выяснить, в каком отделе эти данные. Так или иначе, рисковать тобой я не намерен, ты мне дорог как память. – Гард поднял рюмку, приветствуя Честера, и допил ее содержимое до конца.

Фред церемонно поклонился, привстав со стула, и жестом пригласил «гувернантку», из-за стойки внимательно ловившую каждый взгляд или жест клиентов.

– Что вам угодно, мальчики? – игриво спросила она, подходя.

– Повторите этому грудному младенцу стерфорд, – сказал Фред, – иначе он разучится умно говорить.

– Ха, ха, ха! – раздельно произнося каждый слог, сказала «гувернантка», давая этим понять, что и она в ладах с юмором. Принеся на подносе стерфорд, она аккуратно поправила у Гарда немного съехавший набок галстук, как у детей поправляют воротнички. От «гувернантки» так и веяло материнством.

– Дэвид, – сказал очень серьезно Честер, – твои коллеги очень плохие ищейки, особенно применительно к «Фирме Приключений». Что они могли или могут там узнать, даже побывав там в качестве клиентов или познакомившись с документацией, если совершенно лишены воображения и никогда не задумывались над тем, почему люди стремятся к приключениям?

– Не понимаю, – тупо сказал Гард.

– Кто бы ни действовал за кулисами фирмы, кто бы ни стоял за этим Хартоном, надо признать, что это человек не лишенный воображения и богатой фантазии.

– Предположим.

– Иначе все было бы примитивно. Фирма прогорела бы через неделю, и тебе не пришлось бы ломать голову над загадками! Значит, воображению надо противопоставить воображение, а вовсе не полицейскую, прошу прощения, несколько притупленную педантичность. Согласен?

– Возможно, ты и прав, – подумав, ответил Гард. – Даже наверняка прав. Но если ты нападешь на след, а они это почувствуют, тебе не помогут даже «гарантии», ты это понимаешь?

– Отговариваешь?

– Да.

– Ну а меня интересует общественно-социальная подоплека всеобщего увлечения ужасами, жестокостями и приключениями. Я сам себе хозяин, в конце концов, и вполне могу обойтись без твоего благословения. Мы не дети, Дэвид, хоть и сидим в этом ресторане!

– Перестань капризничать, Фред. И зачем кипятиться?

– А затем, дорогой, – повысил голос Честер, – что однажды уже было увлечение «фильмами ужасов»! В двадцатых годах! В Германии! Ты об этом забыл? А с меня хватит! Каприз, говоришь? Мне вообще на тебя плевать, у меня собственный интерес к фирме!

– Черт с тобой, – сдался Гард. – Мне ничего не стоит поломать это дело, как бы ты ни кипятился, но я не буду. Может быть, ты и прав… Но дай мне, Фред, одно обещание.

– Не брать без гарантии? Вот тебе! – И Честер показал другу хорошо сконструированный кукиш.

– Мальчики! – укоризненно воскликнула из-за стойки очкастая «гувернантка».

– Извините, мадам, – поправился Фред.

– И все же ты купишь приключение именно с гарантией, – тихо, но твердо сказал Гард, и в его тоне было столько железной уверенности, что у Честера язык не повернулся возразить.