Флердоранж – аромат траура
Шрифт:
Долорес Дмитриевна, поддерживаемая снизу Малявиным и рабочими, а сверху Валей и Изумрудовым, тоже спустилась вниз. Попросила немного чистой воды – смыть грязь и песок. Затем, низко наклоняясь, придирчиво и долго изучала омытый кирпич.
– Без сомнений – кладка восемнадцатого века, – сказала она, распрямляясь. – Возможно, даже первой четверти столетия. Кирпич явно голландский, привозной. Кладка лейденская.
– Пробьем небольшой шурфик, Роман Валерьянович? Рискнем? – спросил нетерпеливо Малявин.
Салтыков вместе с Анной подошел к раскопу.
– А вдруг там вода внизу? –
– Я, я за ним сбегаю! – вызвался Валя Журавлев.
Мещерский проводил его взглядом – парень помчался как лось по аллее к дому.
Наблюдали за этой сценой через монитор и Катя с Колосовым.
– За пищалкой своей электронной пацана снарядили, – прокомментировал Никита. – Ну сейчас посмотрим, что дальше будет.
Ждали и у ямы. Малявин отпустил рабочих обедать – обойдемся, мол, теперь своими силами, без посторонних. Сам, разгоряченный и потный, пил прямо из бутылки минеральную воду. Салтыков закурил сигарету. Долорес Дмитриевна бумажным платком вытирала испачканные глиной руки.
– Возвращается Журавленок с агрегатом, – Никита придвинулся к монитору. – Смотри, а это кто с ним? Ах ты… Ты смотри, и этот приперся, не выдержал!
Катя увидела на экране монитора едва поспевающего за Валей Журавлевым Михаила Платоновича Волкова.
– Ну вот, – Никита усмехнулся. – Местный доктор Фрейд тут как тут. Ты что-то там про особенности психики убийцы говорила, нет? Этот с психами всю жизнь дело имел, специализировался на разных там маниях-паранойях.
Они увидели, как к краю ямы подошел Салтыков, заглянул вниз, как в бездонную пропасть.
Мещерский как раз этого и не видел – он смотрел на Волкова. С этим человеком он сталкивался второй раз в жизни. Отчего-то неприятно было сознавать, что этот человек врач-психиатр, а Лесное, это вот Лесное с его прудами, рощами, аллеями, развалинами – бывшая лечебница для умалишенных.
– Мимо ехал, в магазин за продуктами, решил снова вас проведать, – Волков вытер вспотевший лоб. – Всем доброго здоровья, да… Иду, гляжу – Валентин бежит с этой штуковиной. Это ведь такой кладоискатель портативный, да? А что… что-то есть? Неужели вы что-то нашли?
– Сейчас узнаем, – Малявин нахмурился. Голос его звучал не слишком приветливо. Он властно забрал у Вали Журавлева металлоискатель. – Сейчас… Черт, а как он включается? Ты инструкцию не принес?
– Давайте, Денис Григорьевич, я включу, – Салтыков завладел металлоискателем. – Вот так. Работает, программа сейчас загрузится. Подержите меня, я спущусь вниз.
– Роман, подожди!
Это вырвалось у Леши Изумрудова. Мещерский вздрогнул: как тихо стало после этого негромкого, тревожного, предупреждающего окрика. Как они сразу все смолкли… Он скользил взглядом по их лицам – чудится, что ли, в неверном свете ненастного осеннего дня, или Салтыков действительно так побледнел? И Малявин как-то напрягся, замер. И Волков – какой у него взгляд, не глаза, а гвозди… Как он уставился на металлоискатель в руках Салтыкова! Может, сам хочет спуститься в яму? Или не хочет, не желает, предусмотрительно УСТУПАЕТ эту возможность другим?
– Роман,
Он рывком расстегнул «молнию» на своей щегольской красной куртке «Томми Хильфингер» – крак. Салтыков протянул ему металлоискатель:
– Вот эта черная кнопка справа.
– Я знаю, – Изумрудов снял куртку и отдал ее стоявшему рядом с ним Вале Журавлеву. Тот сунул куртку матери.
– Держись за мою руку, скользко, – он осторожно помог Изумрудову с громоздким металлоискателем спуститься вниз.
– Сам-то не полез, поняла? – в это самое мгновение шепнул в спецфургоне у монитора камеры слежения Никита Кате. – Вот оно значит как.
Они видели на экране: крохотные фигурки сгрудились у ямы.
На дне ее Леша Изумрудов начал медленно и плавно водить металлоискателем по очищенным от глины кирпичам. Почти сразу же послышался протяжный сигнал.
– Вода, – объявил Малявин хрипло. – Вода внизу, как вы и сказали, Роман Валерьяныч. Ну этого и следовало ожидать. Это наверняка колодец замурованный…
Он не договорил: вслед за сигналом протяжным раздался совсем другой сигнал – мелодичный, хрустальный перезвон. Изумрудов резко дернул металлоискателем вправо, влево – звон, звон малиновый…
Все замерли.
– Что там? Лешенька, что? – растерянно (Мещерскому показалось – испуганно) воскликнула Долорес Дмитриевна.
– Я не пойму – что-то… – Изумрудов поднял голову.
– Что на дисплее? – тихо спросил Салтыков.
– Тут на дисплее… Аурум. Это… это золото, – голос Изумрудова от волнения срывался. – Золото!
Глава 32ПОСЛЕДНЕЕ УСЛОВИЕ
После прилива всегда наступает отлив.
Два часа истекли – и ничего не изменилось у ямы на берегу пруда. У Кати от долгого сидения перед монитором разламывалась спина, болели глаза. На экране по-прежнему мельтешили игрушечные фигурки: рабочие, рабочие. Бригадир что-то с жаром втолковывал Малявину и Салтыкову, тыча пальцем в сторону раскопа.
А еще спустя час по аллее прогромыхала канареечная аварийная цистерна. Рабочие облепили ее со всех сторон как муравьи, потащили, разматывая на ходу, толстый брезентовый шланг.
– Что они затевают? Зачем? – поминутно тормошила Катя Колосова.
– Помпу устанавливают. Снова воду откачивать.
Прошел еще час. И в дело властно вмешалась природа. Воду откачивали снизу, но она полилась сверху. Круговорот! Зарядил дождь. Сначала там, на берегу пруда, никто не обращал на него внимания, но дождь расходился все сильнее и сильнее. С неба уже хлестало, вода в пруду бурлила. Помпу пришлось вырубить.
– Ой, Никита, они сворачиваются – смотри! Волков, Журавлев, Изумрудов – они собираются уходить. Уже уходят, бегут – а чего бежать? – Катя делилась вслух впечатлениями от увиденного. – Они и так уже до нитки промокли – столько стояли, ждали. Салтыков Малявину что-то говорит, рукой машет. Жест такой окончательный – баста, и все. И Сережечка… ой, маленький, мокренький, как воробышек… Вот если он простудится, заболеет – ты будешь отвечать. Все, они действительно уходят. Что же, они все там хотят вот так бросить? Оставить?!