Флэшмен и краснокожие
Шрифт:
– Не стрелять! – ору я. – Ждать приказа!
И только я вознамерился отдать его, как хитрые ублюдки разом приняли в стороны, обтекая форт по периметру. Нам оставалось последовать их примеру. Мне пришлось отправить три четверти наличных сил на остальные парапеты. Но даже при такой рассредоточенности нам удавалось обеспечить достаточную плотность огня, чтобы держать их на дистанции. Последовала оживленная, бесполезная перестрелка: индейцы метались туда-сюда, наши ребята палили по ним из укрытия и свалили одного или двоих. Тем временем вождь с помощниками – прям генерал со штабом – разъезжал вокруг, высматривая наиболее удобное для решительного штурма место. Я упражнялся со своей кольтовской винтовкой, стараясь снять его дальним выстрелом, и поругивался. Тут вернулся Грэттен. Как раз в этот миг над нами просвистела горящая стрела и вонзилась, сильно
– Готовы услышать плохие вести? – спрашивает ирландец, и хотя он старался придать голосу бодрость, в глазах его сверкал дикий огонек. – Потому как у меня есть одна такая, ей-богу! Эта оружейная в северо-западной башне, да-да, там… Так вот, какой-то смышленый малый отсыпал там пороховую дорожку к магазинам – а пороха там столько, что любой артиллерист заплясал бы чечетку, – и в нее воткнут погасший фитиль! Мало того, в противоположной башне восемьдесят бочонков зернистого, и к ним тоже пороховая дорожка идет! А это значит, – продолжает он, и пот на его лице выступил вовсе не от жары или подъема по лестнице, – что оставивший сей форт намеревался разнести его по камешкам, и преуспел бы, если бы фитиль не подвел!
При этих словах, как вы понимаете, я позабыл про стрельбу и слушал парня, оцепенев от страха.
– Вы понимаете, к чему я, капитан? Мы сидим на огромной пороховой бочке, и одной искры достаточно, чтобы отправить нас прямиком на тот свет!
В сей век унитарных патронов и снарядов, любезные мои читатели, вам, может статься, не вполне ясен термин «пороховая дорожка». Опытные саперы делали ее следующим образом: протыкали шилом картуз с порохом, после чего быстро тащили картуз, оставляя за собой тонкую, как карандашная линия, полоску пороха, идущую к тому месту, где был заряд, который предстояло взорвать. В случае с фортом Бент оный, как я уяснил, состоял из нескольких тонн отличного пороха. Точно такая же конфетка была оставлена во второй башне – для пущей надежности, надо полагать. У начала дорожки вы ставите фитиль, отмерив достаточно, чтобы к тому времени, как начнется Пятое ноября [86] , можно было скрыться за линией горизонта. Дорожку эту трудно заметить даже при свете дня, поскольку это, по сути, тоненькая струйка пыли, да и в башни мы с Грэттеном едва заглянули, и тем более нам в голову не пришло высматривать рассыпанный порох. Но он лежал и ждал малейшей искры – а недружелюбно настроенные индейцы как раз начали метать зажигательные стрелы.
86
В ночь на 5 ноября 1605 г. группа католиков-заговорщиков, в числе коих был некий Гай Фокс, попыталась взорвать Лондонский парламент. В Великобритании в эту ночь отныне празднуют годовщину провала Порохового заговора (Ночь Гая Фокса) – пускают фейерверки, сжигают чучело Гая Фокса. Иногда, в шутку, за Гая Фокса поднимают бокал со словами: «За последнего человека, вошедшего в парламент с честными намерениями».
– Что посоветуете? – спросил я.
Он пожал плечами, и между нами разгорелась оживленная дискуссия, результатом которой стала одна из самых чокнутых идей, о которых мне доводилось слышать. Первой моей мыслью было перемахнуть через стену, но принимая во внимание, что штаб-квартира Общества парикмахеров-садистов Верхнего Арканзаса расположилась в непосредственной близости от нас, это было бы неосмотрительно. Поэтому, когда Грэттен предложил подрядить шлюх на аккуратную уборку пороховых дорожек, я имел глупость согласиться. Видно, ирландец перепугался не меньше меня, поскольку успел выстроить шестерых в линию перед северо-западной башней, прежде чем весь самоубийственный идиотизм затеи стал очевиден для меня. Рассыпной порох, штука не менее чреватая, чем холерная бацилла – неосторожного движения ноги достаточно, чтобы запалить его, и – представив, как эти безмозглые создания шаркают там на своих каблуках, я слетел с парапета, как ужаленный хорек.
– Стойте! – заорал я. – Воды! Несите воды! Можно же залить дорожки!
– Без толку – остается целый пороховой магазин, да и той кучи бочонков вполне достаточно, чтобы по воздуху доставить нас в Мексику! – отвечает Грэттен. – У нас воды не хватит все залить.
В этот момент еще одна горящая стрела влетела во двор и впилась, шипя, в дилижанс Сьюзи. Клеония
– Инвалидов сюда! – скомандовал я. – Ведра с водой! Расставь доходяг по двору с ведрами, а девки пусть образуют цепь от источника! Всех остальных – на парапет. И поскорее, бога ради! И пригляди, чтоб двери в башни были заперты и облиты водой!
Больше сделать ничего было нельзя: инвалидам и девушкам предстояло немедленно заливать любой зажигательный снаряд – мины находились за толстыми стенами, и если только не начнется настоящий пожар, бояться их не стоило. А отразив натиск наших пернатых друзей, мы сможем спокойно разобраться с пороховыми дорожками и бочонками. Пока же стоило вернуться на стену и попытаться вразумить осаждающих.
Последние, впрочем, коснели во грехе и небрежении и организовали решительный штурм западной стены со стороны корраля, но саванеро уже пристрелялись, доказательством чему служили с полдюжины размалеванных тел, оставшихся под стеной. Наши парни обнаружили, что лучшими точками для огня являются башни, с которых можно было анфиладно простреливать сразу две стены. В любом случае мы несколько проредили нападающих, а подкреплений не наблюдалось – всего их оставалось человек пятьдесят, по большей части на северном фасе, где не было настоящих укреплений, только стены спальных комнат с не обнесенными парапетом плоскими крышами. Насколько я мог судить, у нас еще никто не был даже ранен.
И вдруг они снова пошли в атаку, да так лихо, что сам Одиннадцатый гусарский не смог бы лучше. Двигаясь поодиночке или небольшими группами вдоль северной и восточной стен, они в последний миг соединились у северо-восточного угла, где находились окна верхнего этажа и дистанция для нас оказывалась наибольшей. Мы палили со стены как могли, некоторые саванеро даже высовывались из-за укрытия, ибо, ворвись хоть один красный ублюдок внутрь, нам крышка – у нас не хватало людей, чтобы выкуривать их из форта. Индейцы достигли стены и, вставая на спины мустангов, стали подпрыгивать в надежде уцепиться за подоконники. Мы стреляли как могли, но для перезарядки револьверных винтовок Кольта требуется время, и, не дрогни наши друзья, им, полагаю, вполне удалось бы пробраться внутрь. Они с воем отошли, бросив под стеной убитых и умирающих, а в следующий миг тревожные крики со двора заставили нас обратиться к еще более страшной опасности.
Пока мы были заняты на стене, через нее перелетело несколько горящих стрел, живо потушенных инвалидами, развившими во дворе бурную деятельность. Они отдавали друг другу резкие команды и расхаживали по форту, важные, что твой Нельсон на шканцах. Но стрелявшие из корраля лучники ухитрились воткнуть пару зажигательных снарядов в крышу конюшни у западной стены; тростниковая кровля вспыхнула со страшным треском, не хуже муслиновой занавески! Горела она всего несколько минут, но искры, видно, залетели на крышу бильярдной, которая занялась, и инвалиды забили отступление, требуя еще воды.
Отважься в этот миг индейцы на отчаянный приступ, с нами было бы покончено. Но они по-прежнему кружили на расстоянии, улюлюкая, явно предоставляя огню до поры делать работу за них. В итоге мы получили передышку, и я, трясясь от ужаса, принялся отдавать беспорядочные распоряжения. Девушки с ведрами бежали от источника к западной лестнице, но я с первого взгляда сообразил, что крыша бильярдной обречена и что пламя с нее грозит перекинуться на весь западный конец форта, пожирая деревянные балки, к которым лепились стены из сырцового кирпича. Дальше огонь будет распространяться беспрепятственно, пока не достигнет северо-западной башни с тоннами пороха внутри. Взрыв разнесет все вокруг, от детонации сработает и другая мина – хотя нам будет уже без разницы. Мы или разлетимся на атомы и или будем поджариваться среди обгоревших руин.
В такие минуты, когда надежда мертва и негде спрятаться, достойно удивления, насколько ясно начинает работать твой рассудок, и в холодном сиянии непререкаемой логики ты понимаешь, что остается только одно – драпать без оглядки. По счастью, минут за десять до меня эта мысль посетила другого человека, и человеком этим был Грэттен Ньюджент-Хэр, бывший унтер-офицер «Цепочечного» Десятого и американский драгун. В короткий промежуток между организацией бригады с ведрами и атакой индейцев на северо-восточный угол он отослал всех свободных саванеро и погонщиков на стоянку за лавками у южной стены с приказом запрячь мулов в три повозки и пару фургонов.