Флот Людовика XV
Шрифт:
Лишь утром присоединившийся к своим товарищам «Орфорд» смог принудить «Принсессу» к капитуляции. На этот момент испанцы потеряли 70 человек убитыми и 80 – ранеными, тогда как у британцев только 4 матроса были убиты, а 40 – ранены (в числе последних – командир «Кента» Даррелл). 8 мая 1740 года приз привели в Портсмут.
По результатам этого боя были проведены слушания в Адмиралтействе. Лорды недоумевали, как три 70-пушечника могли так долго принуждать к капитуляции испанский корабль такого же класса! Причем, по показаниям капитанов, испанцы стреляли довольно плохо, в актив им можно было занести только повреждения «Орфорда». В оправдание Мэйн сообщил, что испанский корабль был гораздо крупнее, чем английские линкоры (2400 тонн водоизмещения против 1500–1600 тонн) и имел очень высокий борт, что позволяло ему даже при волнении на море спокойно использовать пушки нижнего дека.
Осмотр приза привел к пересмотру размерений английских 70-пушечников. Теперь Адмиралтейство просило комиссионеров верфей строить корабли, похожие на испанца. Из минусов «Принсессы» отмечали малый размер пушечных портов, что, хотя и защищало орудийные расчеты от картечи, позволяло вести огонь лишь по траверзу.
Уже в 1741 году у нескольких 70-пушечников были увеличены высота борта и размеры (например, при тимберовке в 1743 году 70-пушечного «Нортумберленда» был сильно удлинен его корпус и увеличена высота борта). Но только в 1755 году англичане смогли построить подобные «Принсессе» корабли. Что касается самого испанца, его отремонтировали в Вулвиче за 36 тысяч фунтов и включили в состав Ройял Неви. Корабль служил в английском флоте еще долгих 45 лет – до 30 декабря 1784 года, когда в результате шторма разбился о камни в Портсмуте.Чуть позже англичане столкнутся с еще одним подобным кораблем – испанским «Глориосо» – и испытают такие же трудности в нейтрализации сильного испанского 70-пушечника.
«Стояние» у Кубы
Но вернемся в Вест-Индию. Что касается флота Вернона – корабли вернулись на Ямайку. Генералы и адмиралы провели военный совет, на котором решили атаковать Сантьяго-де-Куба.
В описываемое время Сантьяго-де-Куба представлял собой настоящую крепость, расположенную на берегу залива Сан-Фелипе на юго-востоке острова. После нападений многочисленных корсаров его сильно укрепили, порт и гавань защищала мощнейшая крепость Сан-Педро-де-ла-Рока-дель-Морро, полностью простреливающая вход в залив. Сооружение этого укрепления стоило испанской короне 3 миллиона песо, но построенная в 1638 году крепость надежно закрыла пиратам и каперам вход в Сантьяго.
В 1692 году крепость была повреждена землетрясением, но в 1740 году капитально перестроена и улучшена испанским архитектором Антонио де Арредондо и на 1741 год имела 230 орудий и 1500 человек гарнизона.
Вернон, ничему не научившийся под Картахеной, полагал, что более ему страшны испанские корабли, стоящие в Гаване. Сантьяго он рассчитывал захватить достаточно легко, однако после получения распоряжения Адмиралтейства отослать 11 кораблей в метрополию исполнение новой операции находилось под угрозой. Все же Вернон решил, что оставшихся после отсылки Лестока 19 кораблей будет достаточно для атаки Кубы.
8 июня эскадра англичан появилась в заливе Гуантанамо, в 40 милях от Сантьяго-де-Куба. До 20 числа проводили разведку и решали, как будут брать Сантьяго. Согласно донесениям отряда скаутов кэптена Рентона, крейсировавших у входа в бухту Сан-Фелипе, узкий вход (400 ярдов) в гавань Сантьяго был защищен сильной крепостью, расположенной на возвышенности. У берега ветер был порывистый, сменялся кратковременным безветрием, что не позволяло кораблям быстро миновать крепость и достичь гавани города.
Вернон, удивленный таким докладом, сам провел рекогносцировку, но обнаружил, что Рентон абсолютно прав – атаковать Сантьяго с моря чрезвычайно рисковано. Импровизируя, английский адмирал решил взять город с суши. Для этого предполагалось высадить войска в заливе Гуантанамо, выгрузить пушки, сделать форсированный марш-бросок под стены Сантьяго и штурмовать крепость с суши. Сначала все шло согласно плану – войска были успешно десантированы, быстрым шагом достигли деревни Катилина, но вдруг Вернон дал стоп-приказ. Это было обусловлено не какой-то технической необходимостью, а идущей еще с Картахены враждой с Вентвортом. Оказывается, на очередном военном совете Вентворт обвинил Вернона и Огля в трусости, сказав, что адмиралы опять свалили всю работу на армию, меж тем как атака силами флота крепости Сан-Педро-де-ла-Рока-дель-Морро быстро решала вопрос по взятию Сантьяго.
По мнению генерала, высадка произведена слишком далеко от цели атаки, марш-бросок в 40 миль по пресеченной местности просто измотает войска, испанцы могут атаковать солдат на марше, когда те не ждут нападения. Никакие аргументы Вернона и Огля не возымели действия. В отчаянии Вернон еще раз с отрядом скаутов подошел к Сантьяго-де-Куба и еще раз произвел тщательную рекогносцировку. Результаты подтвердили предыдущие выводы – с моря штурм города обречен на провал.
Меж тем в войсках продолжалась эпидемия лихорадки, численность войск из-за болезней быстро уменьшалась, что еще более усилило конфликт между генералом и адмиралами. К середине сентября Вернон отписался Вентворту, что теперь он будет с ним общаться только в письменной форме. Тучи сгущались – к октябрю лихорадка унесла жизни 706 солдат, меж тем, по данным шпионов, испанская эскадра из 16 судов [52] в Гаване пока не проявляла какой-либо активности, но само ее наличие изрядно нервировало Вернона. А вот испанские корсары активизировались – с Ямайки приходили депеши, в которых сообщалось, что приватиры противника развили бурную деятельность, нанося большой вред английской колониальной торговле. Таким образом, дальнейшее стояние эскадры в Гуантанамо могло быть расценено как пассивность, что повлекло бы за собой разбирательство в трибунале. 31 октября на очередном военном совете обсуждали дальнейшие действия. Атаку Гаваны отклонили как нереальную; на Картахене уже обожглись, и более рисковать не хотелось; очередной рейд на Порто-Белло представлялся бессмысленным; Сантьяго с моря не взять, а с суши – был против Вентворт. Было решено подождать подкреплений с Ямайки и завершить взятие Сантьяго с суши. Это оказалось ошибочным решением – к середине ноября испанцы стянули в город значительные силы, теперь гарнизон насчитывал 3000 отборных солдат, получил достаточное количество провианта и боеприпасов.
К 26 ноября потери от лихорадки составили 2260 человек, на очередном совещании было решено отказаться от базирования в Гуантанамо и вернуться на Ямайку.
15 января прибыло подкрепление из Англии (3000 солдат) и англичане в очередной раз решили напасть на многострадальный Порто-Белло. 6 марта корабли достигли Панамы, к концу месяца ожидался подход Огля с транспортами. Однако 28-го числа пришло очень непонятное письмо от ямайского губернатора, который требовал эскадре вернуться назад.
В мае 1742 года Вернон получил приказ вернуться в Англию. Перед переходом, прознав о смерти де Лезо, он еще раз подошел к Картахене, но как только получил информацию, что оборону города возглавляет Вирреи Себастиан де Эслава, поспешно удалился из этих вод. Пользуясь отсутствием сведений в метрополии о его действиях в Вест-Индии, Вернон объявил о громкой победе, заявив, что полностью разрушил все укрепления Картахены. О действиях у Сантьяго-де-Куба и Вентворт, и Вернон благоразумно умолчали. На слушаниях в парламенте он сообщил, что все погибшие в экспедиции – результат только лишь плохого климата и болезней. Таким образом, на некоторое время правда была скрыта от глаз общественности.
Первые сведения о действительном положении дел при осаде Картахены раскрыл английский романист Тобиас Смоллетт. Выступивший в парламенте в 1743 году богатый ямайский плантатор Джон Пемброк сообщил следующее:
«Если быть честными перед собой, то мы потеряли около 18 тысяч человек, причем испанцы, под командой своего одноногого адмирала, убили приблизительно 9000 из них. В то же время сами испанцы, по их данным, потеряли не более 200 солдат.