Флотоводцы и мореплаватели Екатерины Великой
Шрифт:
Вероятно, это было во многом предопределено тем, что, как из того же документа следует, его отец, мелкопоместный дворянин Севского уезда, имевший 5 душ крепостных, служил «в морских баталионах прапорщиком». А «ныне ему [61] от роду двенадцатый год, российской грамоте читать и писать обучен»[15, с. 26].
Отец скончался, когда Гавриил Андреевич уже учился в корпусе, а мать еще в 1804 г. была жива. У Гавриила Андреевича был брат Алексей, старше его на два года, при поступлении младшего в корпус учившийся там второй год. 1 мая 1778 г. Гавриил Сарычев после трех лет учебы был произведен в гардемарины. Тогдаже состоялось его первое морское плавание. На фрегате «Св. Евстафий» группа гардемарин, в том числе Гавриил Сарычев, плавала от Кронштадта до Ревеля (Таллина).
61
Гавриилу Сарычеву. — Авт.
Затем Г. А. Сарычев ежегодно участвовал в учебных плаваниях в Балтийском море. В 1780 г. гардемарин Г. А. Сарычев на корабле «Не тронь меня» совершил плавание из Архангельска в Кронштадт вокруг Скандинавии. По возвращении он сдал экзамены и 1 января 1781 г. был произведен в мичманы и на корабле «Не тронь меня» совершил плавание от Кронштадта до Ливорно и обратно. Затем продолжилась его служба на кораблях Балтийского флота.
В 1784 г. мичман Г. А. Сарычев в числе офицеров, среди которых находился и его старший брат лейтенант Алексей Сарычев, был направлен на Днепр, где впервые участвовал в гидрографических работах по описи самой реки и ее притока Сожи. Впоследствии он вспоминал об этом: «Я был счастлив, что выдуманныя мною правила описи были из всех лучшия, так что при сочинении мною карты положение реки с берегами оказалось верно и глубины ее означались в настоящих своих местах»[15, с. 31].
Видимо, успешное проведение описных работ на Днепре и добросовестное выполнение других служебных заданий и определили назначение Г. А. Сарычева в состав новой важнейшей секретной экспедиции. 1 мая 1785 г. Г. А. Сарычев получил чин поручика флота, который соответствовал лейтенантскому званию. Когда стало известно об экспедиции Биллингса, то Г. А. Сарычев и его товарищ по обучению в Морском корпусе X. Т. Беринг оказались в числе первых, подавших рапорты и включенных Адмиралтейств–коллегией в состав экспедиции Биллингса. И при этом опять проявился характер Г. А. Сарычева в его стремлении наилучшим образом подготовиться к проведению географической и астрономической морской экспедиции. Он решил пройти астрономическую практику при Академии наук и обратился с рапортом к президенту Адмиралтейств–коллегии графу Ивану Григорьевичу Чернышеву. Последний направил Сарычева к академику П. С. Палласу со следующим письмом (от 31 августа 1785 г.):
«Государь мой Петр Симонович!
Думаю, что и самим вам будет приятна просьба сего вручителя господина поручика флота Сарычева, с которою он ко мне адресовался. Он отправляется в числе прочих морских офицеров с господином Биллингсом; знает очень хорошо свою морского офицера должность и довольно математику, но не случалось никогда делать ему астрономических примечаний долготы и широты. Сие то хочется ему видеть на практике и для сего просил он меня, чтобы адресовать его к вам, государь мой.
Много одолжить меня изволите, ежели ему и другим еще с ним же отправляющимися офицерам, которые явятся у вас с ним, пожалуете, буде то можно, покажите хотя однажды практику тех примечаний на здешней Академической обсерватории и притом пожалуйте изъясните им и употребление некоторых им еще мало известных инструментов, кои берет с собою господин Биллингс.
О дозволении ходить на обсерваторию просил ея сиятельство княгиню Дашкову [62] , которая охотно на то согласилась и хотела дать о том свое повеление»[15, с. 40–41]. Так по инициативе Г. А. Сарычевау офицеров экспедиции появилась возможность ознакомиться с методикой астрономических определений, так сказать, из первых рук.
62
президента Петербургской Академии наук в то время. — Авт.
Экспедиция была хорошо оснащена приборами, необходимыми для проведения астрономических наблюдений: квадрантами, секстанами, хроматическими зрительными трубами, в том числе телескопами «для ночного примечания», а также компасами, термометрами и барометрами. Таким добротным навигационным и научным снаряжением участники экспедиции были обязаны академику П. С. Палласу.
Уже 12 сентября 1785 г. Г. А. Сарычев в сопровождении двух мастеровых выехал из Санкт- Петербурга и 10 ноября добрался до Иркутска. Там он ознакомился с данными по состоянию имеемых в Охотске судов и наличием там материалов, оборудования и запасов для строительства новых судов. Он убедился, что годных для участия в экспедиции судов там нет, а необходимые материалы и оборудование для постройки и снабжения новых судов отсутствуют. Он доложил иркутскому губернатору генерал–поручику Якоби об этом и представил ему ведомость материалов и оборудования, которые необходимо заготовить в Иркутске в зимний период, а летом доставить в Охотск.
В начале декабря Сарычев выехал из Иркутска и 10 января добрался до Якутска. Там ему сообщили, что далее к Охотску в зимнее время никто не ездит, кроме «легкой почты» по причине глубоких снегов и необитаемости мест по пути и советовали дождаться весны. Но Сарычева это не остановило, он решил не упускать времени и двинулся в путь, несмотря на все опасности и трудности, которые могли встретиться в дороге. Он приобрел теплое оленье платье, обыкновенно употребляемое в этих местах в дороге, и запасся продовольствием в расчете на два месяца пути.
22 января отправился Сарычев в дальнюю тяжелую дорогу из Якутска в сопровождении якутов- проводников. Караван состоял из верховых и вьючных лошадей. На каждую вьючную лошадь нагружали не более пяти пудов (80 кг) вещей и провизии. Сначала дорога шла через якутские улусы. Улусом называли район с несколькими селениями, состоящими под управлением одного князька, или старшины — выбранного из зажиточных якутов старосты. Сарычев с интересом наблюдал незнакомый для него быт обитателей отдаленных районов Российской империи: «Ночлеги имели мы по большей части в юртах и принимаемы были везде ласково. Можно сказать, что гостеприимство у якутов есть первая добродетель: не успеешь приехать к селению, как они уже встречают, помогают сойти с лошади и ведут в юрту, раскладывают большой огонь, снимают с приезжего платье и обувь, очищают снег и сушат. Постелю приготовляют в самом покойном месте и стараются услужить сколько возможно.
Сверх того потчуют всем, что только есть у них лучшего; иные дарят еще соболем, либо лисицей. За все то старался я одаривать бывшими со мною на их вкус разными мелочами и табаком, которые они очень любят курить, а к водке столь пристрастны, что не стыдятся, когда дашь одну рюмку, попросить другую, а там и третью. Многие из якутов принимают христианский закон, однако это большою частию бедные, и крестятся только для того, чтобы избавится на несколько лет от подушного [63] . Богатым же не нравится, что закон христианский запрещает иметь двух жен, есть в посты говядину, масло и молоко, особливо употреблять кобылье мясо, которое они почитают лучшим в свете кушаньем, и говорят, что если б русские узнали в нем вкус, то не стали бы совсем употреблять говядины»[13, с. 41]. Сарычев описал, как устроены якутские юрты, что носят якуты зимой и летом.
63
налога. — Авт.
Подробно описана им сложная зимняя дорога в Охотск. Пришлось пройти ему и довольно опасные участки зимней дороги: «В 160 верстах поворотили от сей реки [64] вправо по долине между гор, приметно понижающихся, и продолжали путь свой местами совсем безлесными, покрытыми чрезмерно глубоким снегом, так что лошади с великим трудом пробирались по нем. Якуты место это называют чистым и стараются в один день засветло его переехать, опасаясь, чтоб не застигла вьюга: в таком случае может проезжих совсем занести снегом. Сказывают, что много бывало таких примеров и что здесь погибали от того не только лошади, но и люди. Мы были так счастливы, что проехали это опасное место в хорошую погоду. Можно сказать, что наше путешествие становилось уже несносно: каждый день от утра до вечера должно было сидеть на лошади, ночи же проводить зарывшись в снегу, и во все время не снимать платья и не переменять белья»[13, с. 43–44].
64
р. Ханыга, приток Алдана, который является правым притоком Лены. — Авт.