Фобия
Шрифт:
— Я оказался в тот день в ее доме случайно! Послушайте, Марина Сергеевна, вы должны мне помочь!
— Каким образом?
— Все это чудовищное совпадение! Нелепость какая-то! Вы должны попросить своего адвоката, чтобы он попытался меня вытащить. У меня же лицензию отберут! Я останусь без работы!
— Скажите, вы женаты?
— Что? Да, женат.
— И дети есть?
— Что? Да, сын.
— И это очень удобно: сказать жене, что следишь за женщиной по поручению клиентки, и ездить к ней, добиваться
— Вы не так все…
— Она вам так нравилась?
— Послушайте, я все-таки мужчина.
— Да-да. Как же вы собирались дальше?
— Не понимаю?
— Допустим, я дала бы ей денег или написала бы в ее пользу завещание. Ее и этого никогда не существовавшего ребенка. Что дальше? Вы рассчитывали, что я умру?
— Марина Сергеевна!
— Вы бы и меня… Из пистолета.
— Марина Сергеевна!
— У вас есть пистолет?
— Да. Разумеется. Кстати, экспертиза установила, что Аллу убили не из моего пистолета. Рядом с ее телом лежал «Вальтер». Трофейный немецкий пистолет.
— Вы уверены?
— Я немного разбираюсь в оружии.
— Конечно! Вы же профессионал! Знаете, что я вам скажу?
— Да?
— У вас не будет моего адвоката.
— Но почему?
— Вы меня обманули.
— Я вас не обманывал.
— Обманули. Использовали, как это модно говорить. Что ж, нет ничего странного: детектив влюбляется в женщину, за которой послала следить клиентка. В красивую молодую женщину. Бог знает, до чего может довести эта любовь.
— Вы все не так поняли! Я просто немножечко за ней поухаживал! Я не хотел, чтобы жена узнала. Понимаете?
— А как вы следите за неверными мужьями? Вам их не жалко?
— Это профессиональная обязанность.
— А чувство солидарности?
— Это богатые люди. Очень богатые.
— Тоже не любите богатых людей?
— Тоже?
— Не понимаю, почему вы с капитаном Севастьяновым не нашли общего языка? Всего хорошего, Игорь Анатольевич. А деньги можете мне не возвращать. Может, вы перемените свое мнение относительно богатых людей. Не все они такие расчетливые и жадные, как вы думаете.
— Марина Сергеевна…
— Всего хорошего. Наши дела с вами действительно закончены.
Длинные гудки.
— Говорите, вас слушают.
— Федор Миронович?
— Мариночка? Добрый день.
— Догадываетесь, зачем я звоню?
— Девочка, я так и знал, что ты совершишь еще не один необдуманный поступок.
— И что я совершила?
— Этот твой детектив. Опять вляпался в историю.
— Он вам звонил?
— Да.
— И что сказал?
— Эту девушку… Ну ту, которой ты хотела завещать деньги. Ее убили. Кстати, ты ведь помнишь, что у покойного
— Да. Кажется.
— Что у тебя с голосом?
— Нет, ничего. Все в порядке.
— Так вот: у Виктора был пистолет, немецкий, трофейный, который его отец, твой дедушка, привез с войны. Он был офицером, командиром батальона.
— Я помню. Дедушка недолго прожил после войны. Он умер от ран.
— А пистолет? Пистолет ты помнишь?
— Не знаю. Дядя запирал его в ящик стола.
— Проблема в том, что там сейчас нет никакого пистолета. Ты его не брала?
— Я?!
— Видишь ли, его нашли рядом с телом этой… Аллы, кажется.
— Но… Он что, один на свете, такой пистолет?
— Девочка, ты хотя бы понимаешь, что происходит? Кто, кроме тебя, мог его взять из дома?
— И что? По-вашему, если я взяла пистолет, то я убила Аллу?
— Я прекрасно понимаю, что у тебя сломана нога, что ты из дома не выходишь, но… Этот твой детектив. Признайся: ты ему отдала дядин «Вальтер»?
— Да я его вообще не брала!
— А кто? Кто брал?
— Не знаю.
— У кого еще были ключи от квартиры?
— Не знаю. Может, воры?
— Боюсь, не было никаких воров. Видишь ли, вся информация, касающаяся этого дела, поступает ко мне по моим каналам. Особым каналам.
— Федор Миронович!
— Что? Что такое?
— Не надо об этом!
— Ты думаешь, телефон прослушивается? Я как-то… Хорошо. Но не было никакого взлома. Это точно. У кого еще были ключи кроме тебя?
— Я только предполагаю.
— Что предполагаешь?
— У… папиной жены был ключ.
— Вот как?
— Она делала дяде уколы.
— Но это совсем не значит, что у нее был ключ.
— Когда он умер… Я так думаю, что это она сделала смертельную инъекцию. А потом вышла из квартиры и заперла за собой дверь. У нее был ключ, я уверена.
— Что ж. Это пригодится.
— А у вас, Федор Миронович?
— Что у меня?
— У вас разве не было ключа от дядиной квартиры? Вы ведь были не только его адвокатом и доверенным лицом, вы были чуть ли не единственным его другом. Он так болел последние месяцы. А меня не было рядом…
— Мариночка, уж не думаешь ли ты…
— Вы знали про пистолет. Ведь это он с вами, а не со мной возился с этим оружием. Вы, кажется, даже за город ездили, стреляли.
— Мариночка… Надеюсь, ты не будешь этого говорить следователю?
— Да они сами все узнают.
— Да… Неприятная история.
— Я понимаю, что этим пистолетом хотели указать на меня.
— А когда ты его в последний раз видела?
— Кажется, в день похорон. Мы с Марком разбирали дядины вещи… Да, ключ от ящика стола лежал в вазочке. Мы открыли его и… Увидели пистолет, а потом Марк сказал: «Давай пока не будем это трогать».