Фокус-покус, или Волшебников не бывает

Веденская Татьяна

– Снимаю, – не стал отрицать Ярослав. Он действительно переснял однокомнатную квартиру на Проспекте Мира, но еще не жил в ней толком. В основном пропадал у Женьки или в офисе. Впрочем, о своих адресах никому не распространялся. Берег информацию еще пуще.

– Больше нет, – заявил бизнесмен. – Будешь получать десять штук в месяц.

– Нет уж, спасибо, – рассмеялся так, словно предложенное было полным абсурдом. Баренцев отшвырнул от себя салфетку и вскочил с места.

– Ну почему с тобой все время одни проблемы?! – возмутился бизнесмен. Ярослав вздохнул

и не стал отвечать на этот в высшей степени интересный вопрос. Почему с ним всегда одни проблемы?

Кто бы еще знал. Василиса, наверное, считает его исчадьем ада. Куда она уехала? Он надеялся, что она в Ярославле, мирно живет в своем маленьком доме рядом с дубовой аллеей. Может быть, простит его однажды? Нет. Они больше никогда не увидятся. От него всегда одни проблемы.

– Я останусь тут на одну ночь, – пробормотал Ярослав после долгой паузы, оставляя, таким образом, за собой право последнего слова. Баренцев просиял. Он спросил, может ли Ярослав провести сеанс очистки, поставить энергозащиту, о которой ему рассказывала жена.

– Можно попробовать, – кивнул Ярослав. – Нужно будет вам подготовиться.

– Все, что захочешь! – кивал он. – Может, денег дать?

– Не надо, – отказался Страхов. – Деньги не нужны. Ваша жена говорила, что вы и так много делаете для благотворительности.

– Да, он делает! Мы и лекарства поставляем бесплатно, и выплачиваем средства на лечение за границей. И еще проводим сбор средств, социальную рекламу, – вмешалась Дарья. Фонд – ее гордость.

Но не бизнесмена. Ярослав с интересом отметил, что Баренцев недоволен, что морщится и отводит глаза, не слушает того, что рассказывает жена. Может быть, вся эта благотворительность – только болтовня?

– Подавайте ужин! – крикнул он, прерывая, таким образом, рассказ Дарьи. Все встали и прошли в столовую. Прислуга, пожилая женщина в темной униформе, с серьезнейшим выражением лица расставляла блюда на огромном овальном столе. Белоснежная скатерть, завернутые в салфетки приборы, свечи. Ярослав не стал садиться за стол. Устроился около окна.

– Я не голоден, – заявил он, чем снова взбесил Дмитрия Рудольфовича.

– Не можешь ты быть не голоден. Я бы быка съел. Надо.

– Нет, – уперся Ярослав, игнорируя разносолы, которыми заполнили стол.

– Он вегетарианец, – прошептала Дарья своему мужу. Тот покраснел и тут же щелкнул пальцами. Через минуту на столе появились фрукты и какое-то овощное рагу, которое жена держала для диеты.

Все было по-семейному. Ужин при свечах, долгие разговоры о жизни, воспоминания, которыми так приятно делиться, глядя на танцующие лепестки пламени в камине. Бизнесмен рассказал многое, но все было не то. Старые истории, ничего не значащие признания.

– Что со мной будет? Это повторится? – спросил он, когда Ярослав стоял у него за спиной с горящей свечой в руке.

– Что?

– У меня был инфаркт. Теперь не хочу умирать, – тихо пробормотал бизнесмен, и Ярослав

понял, что это и есть «оно» – страх. Самый базовый, от которого ни один еще не сбежал, хотя все пытались.

– Все умирают. И вы тоже.

– Что ждет там, – спросил Баренцев.

– Как и других.

– Суд? – И в голосе у Дмитрия Рудольфовича появилась дрожь. Животный ужас смешался с человеческим страхом, способным проникать свозь толщу неизвестности с помощью сознания. Уникальная способность разума спросить себя – а что будет потом? Такая полезная и такая пугающая, – никто больше не умеет задавать этого вопроса. Никто во всей вселенной.

– Вы должны остановиться, – пробормотал Ярослав устало и лег прямо на пол, у камина. Он молчал, а бизнесмен вдруг принес из кабинета сумку и поставил рядом с целителем.

– Возьми.

– Что это? – сонно переспросил Ярослав.

– Деньги.

– Деньги? – На его лице появилась гримаса отвращения.

– Да. Двести тысяч долларов. Все, что у меня есть наличными. Это сейчас. Потом еще достану.

– Мне ничего не надо.

– Это ты уж как знаешь. Не надо – отдай, куда посчитаешь нужным.

– Но это не поможет.

– Знаю. Должен остановиться, – прикусил губу Баренцев. Он сел рядом с Ярославом на пол и уставился на огонь. – Но это не так просто, веришь? Да откуда тебе, не понимаешь ты ни черта. Не могу остановиться.

– Все всегда в нашей власти.

– А ты злой! – процедил Баренцев после того, как долго сверлил сонного Страхова недобрым взглядом.

– Не обещал быть добрым, – ответил тот.

– Думаешь, хочу зла? Ничего подобного. Это просто бизнес.

– В бизнесе ничего не понимаю, – покачал головой Ярослав.

– А я понимаю. Купи-продай – это ни черта не то, это «пизьнесь». Таких «пизьнесьменов» знаешь, сколько? Откроют магазин – закроют магазин. Бегают чего-то, суетятся. Терки, базары, проценты по каким-то займам. Все это – чушь собачья.

– Большие деньги любят тишину, – усмехнулся тихонько целитель.

– Именно. Тишину кабинетов. Баренцев показал глазами на камин. – Все они оттуда, из огня приходят, и сжигают людей, как бумагу.

– Деньги – это ты. Что ты есть, тем и они станут. Энергия. Можешь давать жизнь, как этот фонд твоей жены. – Страхов сознательно снова надавил на эту кнопку и снова успел отследить выражение недовольства на лице. – А могут убивать. Создавать оружие, нести смерть.

– Ты же не оставишь меня? Как мне с тобой связаться? Хочу, чтобы ты был рядом, когда мне понадобишься.

– Я вам не нужен, – покачал головой Ярослав. – Нужно только остановиться.

– Достал ты меня этим бредом.

– Разве такой уж бред? – Страхов склонил голову набок и посмотрел на бизнесмена насмешливым взглядом.

– Не могу, – прошептал Баренцев. – Уже слишком поздно.

– Никогда не поздно, пока человек жив, – заверил его Ярослав. Сколько раз он говорил эту фразу? Интересно, как там Василиса. От одной мысли о том, что она могла умереть, у него кровь стыла в жилах. Никогда ни за что не подставит ее больше.