Фонтаны рая (сборник)
Шрифт:
Дункан отложил буклет. У него еще будет время прочитать эту книжицу от корки до корки. А сейчас он должен, так сказать, весь обратиться в зрение, чтобы впитывать и запоминать просторы планеты Земля, одновременно наслаждаясь ясным солнечным днем.
Но вместо наслаждения Дункан столкнулся с новой проблемой. Он еще никогда не видел столь яркого солнечного света. Нестерпимое сияние его ошеломило и даже испугало. Теоретически Дункан знал, что на Земле яркость солнечного света раз в сто выше, чем на Титане. Но он слишком привык видеть скромную далекую звездочку, и то в редкие ясные дни. Пока лимузин неслышно несся через предместья Вашингтона, Дункан нацепил специальные очки и подобрал
Здесь он был как новорожденный младенец, впервые увидевший окружающий мир. Многих предметов, попадавших в поле зрения, он просто не знал; иные узнавал, пробудив в памяти прочитанное и увиденное. Впечатления напирали на него со всех сторон, не давая передохнуть. Дункан был близок к отчаянию и уже собирался просто закрыть глаза, когда явилась спасительная мысль: эту лавину образов нужно упорядочить. Сосредоточиться на какой-то одной категории предметов, а все остальные игнорировать, как бы они ни пытались завладеть его вниманием.
Он решил сосредоточиться на деревьях. Опять-таки теоретически Дункан знал: на Земле растут миллионы деревьев.
Но тогда они были для него чем-то отвлеченным, не более чем картинками из учебника ботаники. А здесь — такое разнообразие пород, и все они отличаются видом, размерами и цветом листьев. Каждая порода имела свое название, которого он не знал. Дункан со стыдом подумал, что не знает названий даже тех нескольких деревьев, что росли в его родном Меридиен-парке. Здесь же перед ним разворачивалась целая древесная вселенная. С незапамятных времен она сопровождала земное человечество. Увы, он мог лишь очумело молчать, поскольку в его языке не хватало нужных слов.
Еще одним потрясением стали цветы. Вначале Дункан не мог понять, что это за пестрые пятна, затем догадался. Цветы росли и в искусственных городах Титана, но скромными клумбочками. Как и деревья, они были очень дорогими и требовали к себе постоянного внимания. А в окрестностях Вашингтона цветы росли сами по себе, поражая еще большим разнообразием, чем деревья. И снова ему оставалось только глазеть, ведь он не знал названия ни одного цветка. Окружающий мир был полон невыразимых красот. Невыразимых в полном смысле этого слова. Летя сюда, Дункан считал, что земные впечатления вызовут в нем если не восторг и удивление, то хотя бы тихую, спокойную радость. Но подавленности от впечатлений он никак не ожидал…
— А это что? — вдруг воскликнул Дункан.
Вашингтон торопливо повернулся и увидел рыжий комочек, проскочивший через дорогу.
— Белка. Их в окрестных лесах полно. Обожают перебегать дорогу. А машину, сами понимаете, мгновенно не остановишь. Сколько ни бьемся, ничего пока не придумали.
Он помолчал и негромко спросил:
— Вы, наверное, никогда не видели белок?
Дункан невесело рассмеялся.
— Я вообще не видел никаких животных, кроме человека.
— Так значит, у вас на Титане нет даже зоопарка?
— Нет. Разговоры о его создании тянутся годами, но возможные последствия всегда перевешивают. И если уж совсем откровенно, многие боятся, не случилось бы беды. Вы, наверное, знаете, как в одном из лунных городов расплодились крысы?
Вашингтон кивнул.
— У нас это излюбленный довод противников устройства зоопарка. Но еще сильнее у нас боятся насекомых. Если бы обнаружилось, что какой-нибудь блохе удалось миновать карантинный контроль, Титан охватила бы настоящая паника. Мы привыкли жить в чистом, стерильном мире и хотим, чтобы он и дальше оставался таким.
Профессор хмыкнул.
— Тогда вам будет непросто привыкнуть к нашему грязному миру, где в довершение полно разных микроорганизмов. Но самое смешное —
Машина въехала на вершину пологого холма, и Дункан впервые увидел земные просторы во всей их широте. Он прикинул расстояние до линии горизонта: никак не меньше двадцати километров. Пространствами его было не удивить; он привык к ним на Титане. И величественностью зрелища — тоже. Но любая прогулка по поверхности Титана всегда была выходом во враждебный мир и требовала надежных средств защиты. А туг… можно идти километр за километром и свободно дышать, не опасаясь, что аммиак сожжет твои легкие. От неожиданной свободы у Дункана закружилась голова.
Но еще большее головокружение испытывал он, поднимая глаза к небу. Никакого сравнения с низкими малиново-красными небесами Титана. Странно: он пролетел половину Солнечной системы, однако космос не давал такого ощущения безграничности, какое он испытывал сейчас, глядя на белые облака, плывущие по голубому океану. Вот где настоящая безграничность! Сколько бы Дункан ни твердил себе, что до облаков всего каких-то десять километров: для космического корабля это даже не миг, а миг мига, — тем не менее безграничность звездных полей Млечного Пути меркла перед безграничностью воздушной бездны.
Дункан Макензи, родившийся на Земле, впервые видел ее леса и поля под голубым куполом. Легче всего было постичь необозримость ее пространств, взяв за единицу измерения самого человека. Дункан никак не ожидал, что именно здесь вдруг поймет смысл загадочных слов Роберта Кляйнмана, которые тот произнес незадолго до полета на Сатурн: «Космическое пространство невелико, вот планеты — они большие».
— Попади вы сюда лет триста назад, вас бы постигло разочарование, — церемонно и с нескрываемым удовольствием произнес профессор Вашингтон, — Восемьдесят процентов земель занимали дома и автомагистрали. Сейчас эта цифра понизилась до десяти процентов, хотя мы находимся в одном из самых индустриально развитых регионов континента! Нам понадобилось немало времени, но мы все-таки разгребли помойку, оставленную в наследство двадцатым веком. Правда, не целиком: кое-что решили сохранить в назидание потомкам. В Пенсильвании есть парочка типичных «стальных городов». Советую там побывать. Получите сильное отталкивающее впечатление. Обычно дважды туда не ездит никто.
Дункан силился вспомнить все, что он знал о загрязнении окружающей среды на Земле. Джордж между тем продолжал свой монолог.
— Мне не впервые приходится общаться с жителями других планет. И знаете, какую общую закономерность я обнаружил? — с некоторой грустью спросил он, — Я подробно рассказываю гостям о том, что они прекрасно знают и сами, но не подают виду и из вежливости слушают меня. Пару лет назад я вез по этой дороге специалиста по статистике из лунного города в Море Спокойствия. Прочитал ему целую лекцию об изменениях в динамике народонаселения, происходивших в нескольких здешних штатах на протяжении последних трехсот лет. Мне казалось, ему будет интересно. И действительно, он слушал, показывая живейший интерес. А потом… Как правило, я предварительно стараюсь узнать, чем занимается мой потенциальный гость. Чем, так сказать, он знаменит. Я называю это «домашним заданием». Но тогда я позволил себе поступить как классический школяр древности. Я махнул рукой на «домашнее задание», за что и поплатился. Мой лунный гость детально занимался динамикой народонаселения и написал блестящую работу. Потом он прислал мне свою книгу, снабдив ее весьма остроумным посвящением.