Форма жизни
Шрифт:
— Принимайте. — Антон был готов к этому и заранее подготовил файловый пакет.
Опять небольшая пауза, а затем очередной вопрос:
— Почему нет данных по ремонту корабля и текущему состоянию систем?
— Потому что ни хрена не работает. Вы в курсе, что на Марсе произошел взрыв двух процессорных станций?
Последовала небольшая пауза, а затем по связи пришел очередной вопрос:
— Вы можете передать текущее изображение из рубки?
— Нет. Видеосистема накрылась. Работают лишь резерв систем выживания и ручное управление. Бортовой компьютер «засвечен» в момент
— Нет, — успокоил его голос. — С борта «Ориона» подтвердили вашу принадлежность к экипажу крейсера. Сейчас, за неимением лучшего, мы проверим модуляции голосового ряда, и вам будет разрешена парковка в ремонтный ангар.
— Хорошо, я жду.
— Борт-07, голосовая идентичность подтверждена. Столетов, вам следует очень осторожно следовать световым маркерам, которыми будет обозначен коридор сближения. Войдя в ангар, не покидайте кабины, пока не будет восстановлена герметичность и в парковочный док не войдет служба безопасности. Покидать корабль будете только по команде старшего офицера, без оружия, с высоко поднятыми руками и открытым забралом гермошлема. Вам все понятно?
— Да… — буркнул Антон, глядя, как в пространстве вспыхнули, очерчивая конусную зону сближения, десятки изумрудных лазерных маркеров.
Основные системы штурмовика работали, он намеренно солгал оператору связи, но сейчас, чтобы не выдать истинного состояния машины, Антон перешел на ручное управление и повел штурмовик на сближение с «Европой».
Световой конус упирался своей вершиной в открывшийся вакуум-створ, похожий на черный безгубый рот.
Мари молчала, бледная и напряженная.
Штурмовик медленно вплыл в широкий разрез шлюзового створа, и две массивные плиты начали смыкаться за ним. Через минуту впереди обозначилась растущая щель, за которой в резком свете дезинфицирующего ультрафиолета открылась панорама ремонтного дока.
Антон, знакомый с планировкой палуб «Европы», посмотрел вверх и невнятно выругался.
По периметру ремонтного ангара шел прозрачный смотровой балкон, отделенный от самого отсека толстым стеклом.
Сейчас там расположились снайперы. Припав на одно колено подле раздвинутых сегментов узких бойниц, они полностью контролировали все пространство ангара, исключая какие-либо неожиданные действия со стороны внезапно объявившегося Столетова.
Антон был далек от мысли, что это какая-то акция устрашения, призванная подавить его психику. Нет. Они получили приказ убить его в том случае, если хоть один жест прибывшего покажется подозрительным их командиру.
Он покосился на Мари. Она едва заметно кивнула в ответ, и Столетов коснулся сенсора. Резервный пилот-ложемент с ноющим звуком утонул в полу, унося ее под прикрытие переборки, в техническое нутро штурмовика.
За стенами ангара в контрольной комнате, предназначенной для технического персонала, в этот момент шел обмен мнениями между двумя офицерами и одним гражданским лицом.
Майор Скрягин оперся обеими руками о пульт, внимательно прочитывая поступающие на монитор данные.
— Ничего не понимаю… — Он посторонился, позволяя взглянуть на экран Толмачеву. —
— Погоди. — Анатолий смотрел то на тонкий металлизированный налет, пятнами покрывающий настрадавшуюся броню штурмовика, то на данные, которые демонстрировал монитор.
— Машина инфицирована, — наконец заключил он. — Сканерам мешает работать ртутная пленка.
На борту «Европы» заявления относительно чуждой формы металлизированной жизни уже не вызывали панических реакций. К ней привыкли, как привыкают рабочие на опасных химических производствах к постоянным манипуляциям с токсинами. Следовало соблюдать определенные меры предосторожности, и тогда все пройдет как надо.
— Думаю, можно выпускать пилота. Машина прибыла с Марса, вне всяких сомнений. — Он обернулся к Скрягину. — Хочешь, я сам осмотрю штурмовик, чтобы у тебя было спокойнее на душе?
— Хочу. И еще я хочу задать пару вопросов этому Столетову.
— Да оставь ты его. «Орион» уже разворачивается, часов через шесть сюда прибудут его командиры, и все разрешится. Зачем мучить парня?
— Ты занимайся своим делом, — осадил его Скрягин. — За безопасность проекта отвечаю я.
— Ладно, не кипятись. Больно ты стал нервным, Николай.
— Станешь тут, когда за спиной каждый час по связи маячит фон Браун. Я уже во сне его вижу… — буркнул Скрягин. — Все, — он коснулся сенсора на коммуникаторе, — выпускайте пилота. Снайперам приготовиться. Группе захвата на исходные. Если все пройдет без осложнений, конвоируйте его в медицинский модуль палубы, я подойду, как только техники осмотрят штурмовик.
— Пилот, можно открыть люк. Выходить с поднятыми руками и открытым забралом гермошлема.
Антон вылез через аварийный люк, расположенный позади выступа ходовой рубки. Выпрямившись в полный рост, он поднял руки и огляделся. Вид нацеленных на него стволов заставил вкрадчивую дрожь проползти вдоль позвоночника. Вот сейчас кому-то из них покажется неверным или угрожающим его движение, и…
Вся затея атаки на колониальный транспорт показалась Столетову в этот миг просто одним из разнообразных способов самоубийства. «Европа» уже не являлась той мертвой глыбой законсервированной электроники, как это было несколько месяцев назад. Нет. Неудавшийся колониальный транспорт ожил, и его наполняла весьма недвусмысленная, отлично организованная и вооруженная до зубов воля.
Воля Майлера фон Брауна.
С шипением открылся люк, и на простор ремонтного ангара вышли несколько офицеров в сопровождении техников. Облаченные в серебристые защитные костюмы технари направились прямиком к штурмовику, офицеры под охраной эскорта остановились поодаль от посадочной плиты.
— Не психуй. — Один из техников приставил к борту штурмовика лестницу из легкого алюминиевого сплава. — Майор Скрягин, конечно, помурыжит тебя, но ты отвечай на его вопросы, и все утрясется. — Голос техника звучал глухо из-за одетого на голову мягкого защитного шлема с тонким полимерным забралом, предохраняющим от контакта с возможной инфекцией. — Давай спускайся, только осторожно.