Формула смерти
Шрифт:
– Оттуда два выезда, – не рискнув промчаться на красный, сообщил водитель.
– Два. Я и сам это знаю. Сворачивай вон на ту улицу, – махнул Глеб.
– Поворот запрещен, – : заметил водитель.
– Знаю, что запрещен. А ты поверни.
– Умножай счетчик на два, шеф, – серьезно предупредил водила такси.
– Ты его сначала включи.
– По спидометру километраж пробьем.
– Нет, умножу на полтора.
– Полтора плохо считать, – пошутил водитель.
Ему нравился пассажир. Он любил таких мужчин, уверенных в себе, знающих,
«В какой-нибудь частной сыскной фирме работает. Заказали, наверное, водителя „Ниссана“, он его и отслеживает», – предположил водитель такси, нарушая правила дорожного движения.
Таксисту повезло, сотрудников ГИБДД рядом не оказалось, лишь микроавтобус зло трижды просигналил, а его водитель покрутил пальцем у виска и показал таксисту кулак.
– Ух, как страшно!
Водителю было лет около тридцати пяти, настоящий московский таксист, знающий улицы города как свои пять пальцев, как содержимое карманов куртки.
Глеб наконец увидел синий джип, стоящий напротив бара.
– Стоп, – сказал он, когда до «Ниссана» оставалось метров пятьдесят.
Водитель резко притормозил, прижался к бордюру. Глеб вытащил крупную купюру.
– Не надо сдачи, ты молодец. Мне понравилось, как ты рулишь.
– Желание пассажира для меня закон, рад услужить. Если что, звоните, – таксист подал бумажку, на котором был записан номер мобильника, – всегда рад помочь.
– Спасибо, друг, – Глеб со спортивной сумкой на плече оказался на тротуаре.
Таксист тотчас уехал, словно боялся, что пассажир передумает и заберет деньги назад. Глеб успел заметить в боковом зеркальце довольный оскал водителя. Он прошел рядом с джипом, неподалеку были припаркованы еще несколько тачек.
«Неужели решил перекусить? Тут, кроме как в маленький бар, и зайти некуда».
У входной двери бара звякнул колокольчик. Поставив на стойку чашку кофе, бармен поднял глаза, взглянул на мужчину с кожаной сумкой на плече.
«Что-то сегодня постоянных клиентов мало. Этот и еще один новенький, никогда раньше его не видел».
Глеб осмотрел небольшой зал. Мужчина, за которым он следил, сидел за столиком в дальнем углу зала у окна. На столике – бокал с коньяком, пачка сигарет «Ротманс», бензиновая зажигалка и чашка кофе, тонкие перчатки торчали из кармана кожанки.
Глеб подошел к стойке.
– Добрый вечер, – услышал он приветствие бармена.
– Добрый, – ответил Сиверов, садясь на высокий табурет. – Мне, пожалуйста, кофе. Только покрепче и без сахара.
– Понял, – бармен умудрился поставить бутылку на стеллаж, не поворачиваясь к Глебу спиной.
В баре находилось девять человек, все курили. Кондиционер работал хорошо, поэтому запаха табачного дыма почти не чувствовалось. Бармен поменял компакт-диск, зазвучала музыка. Глеб сразу же узнал мелодию и улыбнулся.
– Нравится? – спросил бармен, заметив улыбку на губах посетителя.
– Нормальная.
– Могу громче сделать, – бармену хотелось пообщаться. А Глебу не хотелось.
Он расплатился, взял чашку кофе и направился к единственному свободному столику. Он сел так, чтобы видеть мужчину в кожанке.
«Кавказец, – тут же решил он, – ошибки быть не может: ингуш или дагестанец. Года тридцать четыре от роду, не бедный…»
Рассуждения Глеба прервал звон колокольчика. Сиверов, держа чашку у рта, быстро взглянул на вошедшего и тотчас отвернул голову. Он мгновенно узнал мужчину в длинном черном пальто и сером шарфе. Мужчина вошел, держа в одной руке длинный зонт-трость, а в другой кейс. На лице поблескивали очки с немного затемненными стеклами. Мужчина был без шапки, русые вьющиеся волосы зачесаны назад. Не подходя к стойке, он огляделся, привыкая к полумраку бара, прислушался к звукам музыки. Кавказец в кожанке поднял левую руку, на пальце блеснул перстень. Перстень не дешевый – с бриллиантом карат на восемь.
Мужчина в черном пальто заметил движение кавказца и прямо от двери направился к нему. Прислонил зонт к окну, кейс поставил на пол, расстегнул пальто, уселся. Кавказец и вошедший несколько мгновений смотрели друг на друга молча.
– Ренат не придет. Кавказец молчал.
– Слышишь, Тимур, что я говорю? Как ни старался Глеб услышать их разговор, ему это не удалось. Лишь по движению губ он мог улавливать отдельные слова. Кавказец и вошедший мужчина принялись оживленно беседовать. Больше говорил мужчина в очках, а Тимур кивал, жестикулировал. Кавказец закурил. Мужчина недовольно махнул перед собой ладонью, отгоняя голубоватый дым, хотя вертел в руках портсигар. Они разговаривали ровно пять минут. Мужчина поднялся, застегнул пальто, прихватил зонт. Кейс оставил под столиком. Ренат продолжал курить, рассеянно глядя в окно.
«Вот ты и попался, – подумал Глеб. – Может, кто-нибудь другой тебя бы не узнал, но другой, не я. Мы встречались в темноте на Ленинградском, и твое счастье, что ты остался жив». :
Глеб допил кофе, вышел на улицу, посмотрел, в какую машину сел мужчина в черном пальто, и абсолютно спокойно, словно что-то забыл, вернулся в бар. Подойдя к стойке, он сел на высокий стул, улыбнулся бармену.
– Что-то не так? – поинтересовался тот.
– Нет, приятель, все у меня в порядке.
– Счастливый вы человек.
– Возможно. Время покажет. Сто граммов вот того коньяка.
И бармен по взгляду, как истинный профессионал, понял, на какую из ста пятидесяти девяти бутылок смотрит посетитель. Он бережно снял бутылку коллекционного «Рени Марти».
– Вы первый, кто за последнее время пожелал отведать именно этого коньяка.
– У меня просто настроение улучшилось, вот я и решил немного себя побаловать, – Глеб глядел на горлышко бутылки, откуда золотистая жидкость с пьянящим терпким ароматом полилась в бокал.