Формула жизни
Шрифт:
– Будь внимательна, очень внимательна. Ничего не бойся, все в твоих руках. Страх – это иллюзия. Тебе в этом мире нечего бояться.
Она понимала, что за ней никакой вины нет, она никого никогда в жизни не обижала, не обманывала, никому не вредила. Чувство страха возникало в те минуты, когда не она, а ей хотели навредить. Это она четко знала и не сомневалась, что и на этот раз у нее появились враги. Вика задумалась – ей стало немного не по себе. Раньше, когда она работала журналистом в одной редакции, ей приходилось часто ощущать и сталкиваться с этим странным для нее чувством страха. Она была молода, неопытна, наивна и доверчива. Ей приходилось писать много статей о заброшенном страшном мире никчемных и падших людей. О людях, живущих в мире наркотиков, проституции и криминала. Там она получила жизненные уроки, лепила
В 19:00 все было готово к празднованию женского дня. Все женщины сверкали, как бриллианты, в окружении мужчин и цветов. Готов был и Сергей. Он подразумевал к чему готовиться, но не как не решался признать это в себе. Признание самому себе того процесса, который происходит у него внутри, рождало волнение. Волнение, которое он уже когда-то испытывал. Ему оно напоминало признание в чувствах. Сергея постоянно тянуло к Вике. Он не мог без нее находиться, возникала постоянная потребность в общении. Как два конца одной ниточки связывала их. Земля из-под ног уходила в тот момент, когда вспоминал о ней. Ее невозможно было вычеркнуть из памяти. Она завладела его сознанием и крепко там прижилась. Его все больше и больше затягивало в омут чувств и воображений о ней. Им овладела какая-то невидимая сила, которая заставляла отдать свое сердце этой женщине. Он готов был подчиниться этой силе. Сергей сказал сам себе:
– Ну, признайся, ты же влюблен. Забудь прошлое. Наступило новое, хорошее новое, не трагичное…
Он готов был признаться Виктории в любви. Когда все собрались за шикарным столом, заполненным всякими ресторанными вкусностями, фруктами, овощными салатами, мясными закусками и другими прелестями пищевой индустрии, Серей первым произнес тост в адрес любимых женщин своей фирмы.
Он выглядел неотразимо, на нем был чисто-белый костюм. В сочетании с его черными вьющимися волосами, он напоминал богатого барина из произведений Достоевского. Его статность и величие, высокий рост – придавало божественность его образу. Умный и красивый руководитель очаровал всех присутствующих женщин.
Он величаво встал с бокалом шампанского и произнес:
– Мы сегодня собрались здесь в этот весенний торжественно-важный день для того, чтобы поздравить наших милых и красивых женщин с их традиционным международным женским праздником. Ничего нет прекраснее наших женщин. Они несут тепло, ласку, радость, рожают нам детей. Женщина – это олицетворение прекрасных сторон нашей жизни, вы заслужили этот праздник, который мы отмечаем каждый раз. Без вас, мы, мужчины не были бы воинами, потому что воюем за вас, за вашу свободу. Вы делитесь с нами вашей внутренней силой, мудростью, умом, чего порой у нас не хватает. Вы розы, которые растут в саду, а мы каждое утро приходим и впитываем ваш аромат любви и счастья. Через вас мы заряжаемся теплом и светом, пропитанные вашей любовью мы размножаем это чувство в себе, ив знак благодарности делимся с вами, отдавая свои чувства вам в виде признания в любви. За вас милые женщины.
Виктория не сводила глаз с Сергея. Она была восхищена произнесенным тостом.
Сергей в свою очередь был зачарован Викторией. Ее прекрасный наряд, сверкающее красное платье, слепили глаза. Он готов был посвятить сегодняшний вечер только ей и произносить слова только ей одной. Он больше никого не видел. Все женщины смешались воедино в ней одной. Она сидела рядом с ним, как правая рука руководителя. Но он в ней уже не видел партнера по бизнесу, она стала смыслом его жизни. Ее голубые глаза сверкали, и их свет отражался на его белоснежном костюме. Они как единое целое были воплощением женского и мужского начала. Сигнальные импульсы Сергея пронизывали ее насквозь. А ее красота и величие полностью парализовали его тело и душу. Они на миг оказались где-то не здесь, за столом, а на верху, на небесах. Для того чтобы, спуститься, нужно было приложить много усилий. Им не хотелось этого делать. Одолевало желание побыть одним, вдвоем, их никто не интересовал в этот момент. Лучи их мыслей пересеклись где-то в невидимом пространстве. Они прекрасно понимали
– Что это такое, что с нами происходит, где мы? Что делать дальше?
Этому чувству не было объяснения, судьба их свела и намекнула:
– Боритесь за свои чувства, за свою любовь! Вам много придется пройти, чтобы проверить свои отношения и доказать себе и судьбе, что вы никогда не расстанетесь. Вы докажите себе и другим, что такое разрушить нельзя и разрушить невозможно.
***
Где – то издалека эхом послышался голос Олега. Он предлагал поднять бокалы и произнести тост в адрес женщины руководителя Виктории Николаевны.
КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ ВИКТОРИИ,
– Виктория, вставай, пора в детский сад,– шепотом произнесла Екатерина Васильевна, чтобы не напугать дочку.
– Да, я все слышу, встаю,– молча, произнесла Вика.
И так каждое утро она вставала и посещала детский сад.
Екатерина Васильевна трудилась на швейной фабрике, швеей – мотористкой. Жила она вдвоем с дочерью, с мужем она рассталась, когда Вике не исполнилось и трех лет. Воспитывала дочь одна, помогать было некому. Отца Виктория совсем не помнила, да впрочем, им вдвоем было неплохо. Семейный бюджет распределялся скромно. Хватало платить детский сад, квартплату, купить необходимые вещи дочке и себе. В основном она шила сама. Сохранилась старая бабушкина швейная машинка «Зингер», на которой Екатерина Васильевна создавала произведения искусства. Дочка любила наблюдать за движением иглы, передвижением ножной педали, сменная работа железных коленных валов и звук, исходящий из сочетания бесперебойной работы механизмов, напоминая ей работу крупного агрегата, напоминающего работу крупного завода, где все взаимосвязано, людей с машинами – роботами и наоборот. Все друг от друга зависели. Она представляла маму в контакте с машиной – роботом, швейным станком. Иногда спрашивала у нее:
– Мам, а машина – робот тебе не обижает?
Та ей отвечает:
– Конечно же, нет, если любишь свою работу и друга – машину, никто никому не вредит. Швейный мастер с вниманием и любовью должен относиться к своему соратнику. Тогда он позволит создать красивые вещи. И они оба остаются довольные своей совместной работой.– А когда я стану взрослая, я тоже так смогу любить.
– Конечно, люди разумные существа, обладающие сердцем и душой, обязаны любить все окружающее вокруг их, потому что все, что их окружает, движется, а значит живет. А живое требует внимания, ласку и любовь. Нужно просто уметь разговаривать с ними. Они всегда услышат и ответят тем же.
Виктории захотелось сразу же полюбить все, что ее окружает. Она чувствовала, что полюбить одну машинку – швею для нее мало.
Ей захотелось полюбить много, много швейных машин. И этого ей было недостаточно, ей хотелось любить швейные заводы, кондитерские фабрики. Молочные заводы, заводы по выпуску автомобилей, механические заводы, все, все то, что существовало на свете. У нее появилось огромное желание полюбить весь мир, Космос, Вселенную. Эта любовь была безграничной и бесконечной. Виктория пообещала мамочке:
– Я всегда буду любить все вокруг, и все вокруг будет влюбляться в меня. Мы будем жить вечно влюбленными и счастливыми. Екатерина Васильевна удивилась мышлению шестилетней девочки и не сомневалась в том, что дочь может когда-нибудь ее подвести. Она вкладывала в нее самое лучшее, что было у нее. Воспитывала любить людей, животных, природу, никогда не обижаться на зло, нанесенное кем-то со стороны. Взрослые и мудрые поступки матери служили примером в воспитании дочери. Виктории не приходилось долго объяснять уроки жизни, она схватывала все на лету. В ней какая-то природная мудрость поселилась, ее оставалось нежно пробуждать. В детском саду она не с кем не дружила. Были лишь приятели. С девчонками можно поиграть только в куклы, а с ребятами что-нибудь сооружать в песочнице. Ни в ком из них она не видела настоящих друзей. Ей хотелось уже в шестилетнем возрасте приобрести настоящего друга детства, с которым, без всякого сомнения, можно было поделиться заветными мыслями и желаниями в жизни. Ей некому было высказаться о той большой любви ко всему живому, которой учила ее матушка.