Формула Жизни
Шрифт:
Море дало прохладу и свежесть. Вынырнув из глубины, я поплыл в сторону широкого светлого горизонта. Соленые брызги разлетались в стороны от ударов рук, вспенивались микрофонтанчиками, то и дело заливая глаза. Мне нравилось плавать кролем, и сейчас истосковавшиеся по любимому занятию мышцы работали во всю силу.
Я плавал минут десять, наслаждаясь соленым дыханием моря, его скользящими, холодными объятиями. Дэн и Ковбой еще плескались в воде, когда я вылез и плюхнулся на раскаленный песок. Их головы казались маленькими темными крупинками в бескрайнем и могучем океане,
Как здесь было красиво! В необъятной, прозрачно-голубой лазури неба, вдали, кружились и кричали беспокойные чайки. Океан отсвечивал блестками, будто усыпанный бриллиантами. На берег лениво выплескивались пенные языки волн.
Солнце припекало. Я посмотрел по сторонам. В жарком мареве дрожащего воздуха и здесь, и там в сонливой лени лежали люди, пляж напоминал склад человеческих тел. Кто-то играл в карты, чей-то голый ребенок носился с большим шаром, что-то бессвязно вопя. Справа, почти впритирку ко мне, лежала дохлая морщинистая старуха в трусиках-бикини. Чуть дальше, тоже в набедренной повязке, дородная тетка килограмм на сто. А немного в стороне, несколько загорелых до черноты человек, стоя кругом, играли с мячом. "Как живые, - подумал я, - надо пойти с ними поиграть и поболтать".
Я смотрел на них, таких активных, веселых, и не мог не думать, что на самом деле их не существует, но сейчас - вот они, передо мной. Ни о чем не подозревают, не догадываются, что существуют только потому, что я сейчас здесь. Не станет через полчаса меня в этом пока еще вполне реальном мире, и они исчезнут в никуда. Парадокс... Впрочем, когда я сам умру, кану в лету, исчезну, заметит ли мир мое отсутствие? Вряд ли... Пройдет время и уже ни одного человека не будет волновать и удивлять моя смерть. И все останется по прежнему: люди будут работать, радоваться жизни, любить и ненавидеть. Да, диалектика...
Я оглянулся на синюю бесконечную громаду морской пучины и привстал от удивления. Из воды выходила Тейла. Прекрасная русалка, но с человеческими ногами, богиня, залитая мокрым блеском. Нет, я не ошибся, она шла ко мне и улыбалась. Казалось, с каждым её шагом что-то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во мне: это билось замиравшее от волнения и удивления сердце. Какое неправдоподобное, непостижимое чудо - она здесь, в моем мире!
– Привет. Не ожидал меня здесь встретить?
– ласково, со своим мягким акцентом, сказала она и присела рядом.
– Ты... настоящая?
– с тревогой я погладил ее плечо.
– Такая же, как и ты, - она улыбнулась той улыбкой, ясной, доброй, которой, как мне показалось, она не улыбалась никому.
– Впрочем, сейчас это проверить невозможно. Только если отключиться. Знаешь, Майкл, все эти местные люди, не знают, что они не настоящие, с ними все ясно. Но, кроме них, компьютер по твоему желанию может воплотить любой образ, в том числе и мой. Но я-то знаю, что на вечеринке пошла вслед за вами и подключилась к выбранному вами месту и времени.
– Тейла, если бы ты была создана компьютером, то сказала бы то же самое.
– Что же может рассеять эти сомнения?
– она с интересом смотрела на меня.
– Разрешаю тебе любую проверку.
Я потянулся к ней и на мгновение обнял, почувствовал её дыхание, шелковистые волосы коснулись моих губ. Наши глаза встретились близко-близко, и горячее биение крови в моей груди подсказало ответ. "Это она, не может быть по-другому!" - говорил мой внутренний голос. Она сидела рядом, опустив свои руки, и с мерно поднимающеюся грудью, сдерживая дыхание, блестящими лукавыми глазами смотрела на меня. Через секунду она рассмеялась, а я, так и не решившись поцеловать, отпустил ее.
– Пойдём поиграем в волейбол, - предложила Тейла, - надеюсь, нас примут.
Я согласился, и мы направились к группке играющих. Люди оказались совершенно нормальные, ничем и никак не отличимые от настоящих. Нас приняли без лишних вопросов, только один парень поинтересовался, откуда приехала Тейла, её акцент, видимо, показался ему необычным.
Тейла играла превосходно - она оказалась весьма ловкой, и вообще, ее стройная, подтянутая фигура казалась воплощением женского идеала и наводила на мысль об увлечении девушки спортом.
Через полчаса, вдоволь наигравшись, мы вернулись к Дэну и Ковбою. Они давно уже наблюдали за нами и, ничуть не удивляясь появлению здесь Тейлы, тут же рассыпались в комплиментах.
Все вместе мы снова штурмом ворвались в море. Со всей силой жизни каждый из нас ощущал своё тело, своё дыхание, свои движения, это слепящее жаркое солнце, эти вздымающиеся шапками пены волны. Здесь и сейчас не было иллюзий. Все это настоящее!
Наконец, посвежевшие, мы выбрались на берег. Упав на песок, я закрыл глаза и вытянулся во весь рост. "Как здесь хорошо отдыхать, как всё чудесно", - пронеслось в голове.
Мы долго лежали молча, убаюкиваемые слабым шелестом прибоя, ласкаемые легкими дуновениями морского ветерка, нёсшего запахи солёной водной стихии.
– Почему люди в жаркую погоду в городе и даже на пляже ходят одетые?
– нарушил негласный обет молчания Дэн.
– Ну, положим, существуют нудистские пляжи для любителей позагорать голышом, - сквозь дрему вставил я.
– Да, но почему всеобщая мораль большинства всё-таки отвергает это?
– продолжил Дэн. Я услышал, как зашуршал, заскрипел под ним горячий песок, он повернулся и оперся на локоть.
– Вот посмотрите на этого карапуза - совершенно голый, он чувствует себя абсолютно уверенно в своем естестве. Он уже умеет разговаривать, это, пусть маленький, но уже человек. Почему мы не можем быть такими?
– Этому мальчику пока безразличен свой вид, а может и пол... Что же касается взрослых - не у всех идеальные фигуры, бывают и определенные недостатки, - я усмехнулся и осторожно перевернулся на спину, стараясь лечь на то же место, чтобы не обжечься о песок.
– Разумеется, я пытаюсь объяснить, почему ходят одетыми в жаркое, летнее время в городе - на пляже всё равно всё заметно. Не забывай также и о соображениях гигиены и санитарии.
– Мораль дана нам богом, и мы должны только выполнять предписанное, - Ковбой включился в философскую дискуссию.