Форсаж в бездну: общество после ископаемого топлива
Шрифт:
насилие уменьшилось» Пинкер утверждает, что в целом насилие уменьшилось за последние несколько десятилетий. Он утверждает, что эта тенденция имеет древние корни в нашем переходе от странствующей охоты и собирательства к оседлому земледелию; более того, за последние пару столетий эта тенденция сильно усилилась. С появлением философии Просвещения и ее уважения к личности произошло то, что Пинкер называет Гуманитарной революцией. Гораздо позже, после мировой войны, насилие было подавлено сначала политикой «гарантированного взаимного уничтожения» двух противостоящих ядерных сторон в холодной войне, а затем глобальной гегемонией Америки. Пинкер называет это Долгим миром.
Войны стали
Но есть проблема с подразумеваемым выводом Пинкера о том, что глобальное насилие будет продолжать снижаться. Долгий мир, который мы знаем со времен
Второй мировой войны, вполне может оказаться короче, чем ожидалось, когда мировой экономический рост остановится и американская гегемония пошатнется, - по словам Джона Майкла Грира о том, как «затраты на поддержание глобального имперского присутствия резко возрастают, а прибыли от имперского богатства резко падают» 2.
Книг и статей, предсказывающих конец американской империи, великое множество; в то время как некоторые просто указывают на подъем Китая в качестве глобального соперника, другие описывают надвигающийся крах важнейшей основы имперской системы США - глобальной системы добычи и торговли нефтью (с ее программой утилизации нефтедолларов), сосредоточенной в центре Востока. Существует множество сценариев, описывающих, как может наступить конец империи, но мало достоверных рассказов, объясняющих, почему этого не произойдет.
Когда империи рушатся, как это всегда происходит в конце концов, результатом часто становится всеобщее общение между предыдущими подчиненными нациями и потенциальными соперниками, когда они выясняют отношения сил. Британская империя была кажущимся исключением из этого правила: в этом случае центр военной, политической и экономической власти просто переместился к союзнику через Атлантику.
Подобная изящная передача кажется маловероятной в случае Соединенных
Штатов, поскольку экономический спад 21 века будет глобальным по своим масштабам. Лучшей аналогией с нынешним случаем могло бы быть падение Рима, которое привело к столетиям вторжений варваров, а также восстаниям в государствах-клиентах.
Бедствие само по себе не обязательно должно вести к насилию, как утверждает Ребекка Сольнит в своей книге «Рай, построенный в аду: необычные сообщества, возникающие во время бедствий». Она документирует пять катастроф - последствия урагана Катрина; землетрясения в Сан-Франциско и Мехико; взрыв гигантского корабля в Галифаксе, Канада; и 9/11 - и показывает, что беспорядки, грабежи, изнасилования и убийства не были автоматическими результатами. Вместо этого, по большей части, люди сплотились, делились ресурсами, заботились о жертвах и во многих случаях находили новые источники радости в повседневной жизни.
Тем не менее, виды социальных стрессов, которые мы сейчас обсуждаем, могут отличаться от обследований, проводимых Solnit по бедствиям, тем, что они представляют собой «длительную чрезвычайную ситуацию», если использовать устойчивую фразу Джеймса Канстлера. На каждый трогательный анекдот о сближении спасателей и опекунов на месте бедствия приходится мрачная историческая история о конкуренции за ресурсы, превращающей обычных людей в монстров.
В нынешнем контексте постоянным источником беспокойства должно быть большое количество ядерного оружия, разбросанного в настоящее
Мы участвуем в гонке - но это не просто гонка вооружений; действительно, это может закончиться гонкой вооружений наоборот. Во многих странах по всему миру средства для оплаты вооружений и войны начинают исчезать, в то время как стимул к участию в международных конфликтах растет, как способ перенаправить энергию безработных молодых мужчин и отвлечь население в целом, что в противном случае могло бы быть в революционном настроении.
Мы можем только надеяться, что исторический импульс сможет поддерживать Великий мир до тех пор, пока промышленные страны не станут настолько банкротами, что не смогут позволить себе развязывать иностранные войны в сколь-нибудь значительных масштабах.
Пост-углеродное управление
Идем ли мы к более авторитарному или демократическому будущему? Нет однозначного и быстрого ответа; результат может отличаться в зависимости от региона. Однако недавняя история действительно дает некоторые полезные подсказки.
В своей недавней важной книге «Углеродная демократия: политическая
власть в эпоху нефти» Тимоти Митчелл утверждает, что современная демократия во многом обязана углю.
Уголь не только питал железные дороги, которые связывали вместе большие регионы, но и забастовавшие шахтеры смогли остановить нации, поэтому их требования профсоюзов, пенсий и лучших условий труда сыграли значительную роль в создании современного государства всеобщего благосостояния. Маргарет
Тэтчер сокрушила угольную промышленность Британии не только по прихоти ; она считала ее упадок непременным условием триумфа неолиберализма.
Уголь в качестве основного источника энергии был заменен нефтью. Митчелл предполагает, что нефть предлагала промышленно развитым странам путь к снижению внутреннего политического давления. Ее производство меньше зависело от горняков из рабочего класса и больше от геологов и инженеров, получивших университетское образование.
Кроме того, нефть продается по всему миру, поэтому на ее добычу больше влияет геополитика, а не местные забастовки рабочих. «[Политики] рассматривали контроль над нефтью за границей как средство ослабления демократических сил внутри страны», - считает Митчелл, и поэтому не случайно к концу 20 века государство всеобщего благосостояния находилось в состоянии упадка, а в середине - нефтяных войнах.
Восток стал почти рутиной. Проблема «избыточной демократии», которая неизбежно принесла с собой опору на уголь, была успешно решена, что неудивительно, благодаря еще большему количеству групп экспертов с университетским образованием - экономистов, специалистов по связям с общественностью, планировщиков войны, политических консультантов, маркетологов и социологов.
Мы организовали нашу политическую жизнь вокруг нового организма - «экономики», которая, как ожидается, будет расти бесконечно, или, что более практично, до тех пор, пока продолжает увеличиваться предложение нефти.