Форт Далангез
Шрифт:
Не последнюю роль при штабе Николая Николаевича играет наш с тобой друг Дамка (Адам Ковших). Персонаж этот полон самых фантастических идей, некоторые из которых трезвомыслящий и практический Николай Николаевич охотно претворяет в реальность.
Ковших находится при штабе не просто так. Этот всемирно известный субъект — да простит меня Ковших за это имя существительное! — ищет повода совершить подвиг. Дело в том, что всех его несметных, как говорят и то же утверждает он сам, богатств не хватит на покупку орденов Российской империи. Георгиевский крест и иные награды не имеют цены. Они не продаются, а Ковшиху очень хочется заиметь парочку. Дамка — щедрый человек, но для приобретения новых наград необходимы иные качества. И вот Дамка ищет повода. Он буквально рыщет вокруг да около армейского штаба и офицерского собрания. Но как заиметь боевые ордена, не имея ровно никакого боевого опыта? Дамка — человек рисковый, но и осторожность ему не чужда. Дамка — человек верующий, то есть верит в загробную жизнь. Но и жизнь плотскую он ценит. На первом этапе своей интеграции в армейскую среду он перестал вздрагивать и приседать при звуке выстрелов и бомбовых разрывов. И это уже большой прогресс.
В открытую над ним не смеются. Напротив, выказывают всяческое уважение. Полагаю, сие показное уважение штабных связано с отношением Николая Николаевича, который всячески привечает Ковшиха. Командующий будто выжидает чего-то: знака свыше, стечения обстоятельств? В сложном механизме военных действий такая деталь, как Адам Ковших, вполне может пригодиться. Пока же Ковших принял на себя своеобразную и незавидную роль "придворного шута" при штабе Юденича. Я не верю в Бога, но верю в интуицию Николая Николаевича и уверен: Ковших ещё покажет себя. Ты же знаешь, у нас и встречают и провожают по одёжке. Но это в мирное время. А на войне иные правила. Понимаешь, тут всё по-настоящему и сразу видно кто каков. Причина: близость смерти, которая может настигнуть тебя в любую минуту. Шальная пуля, осколок шрапнели, лютый мороз, наконец. Действительно, убыль замёрзшими насмерть и обмороженными чудовищная в обоих противостоящих армиях. В настоящее время смерть от переохлаждения более вероятна, чем геройская гибель в бою. Ковшиха это категорически не устраивает, и потому он одет в тёплую шубу, гамаши и валенки.
Да, Ковших смешон. И не просто смешон. Он не боится, не стесняется казаться смешным. Это свойство его натуры является одним из проявлений воистину фантастической отваги.
Я не случайно уделил так много внимания Дамке. В своих поисках возможности для подвига он наконец добрался и до меня. Действительно, он буквально рыл, как крот, доказывая Николаю Николаевичу свою пригодность для подвига, ссылался на газетные статьи, в которых упоминался некий Леонид Однодворов. Николай Николаевич поначалу отнекивался, ссылаясь в свою очередь на то, что Леонида Однодворова не знает. Но мы-то с тобой знаем, кто таков Леонид Однодворов. А пуще того, мы с тобой знаем, сколь хорошо этот Леонид Однодворов умеет добиваться своего.
И Николай Николаевич, и я пытались объяснить Дамке, дескать, эпатажные выходки купчика — это одно, а полёты в боевой обстановке и боевая работа — это совсем другое. Всё напрасно! Не мытьём, так катаньем Дамка напросился летать со мной на одном из двух, приобретённых им же самим для Российской армии "ньюпорах".
Вкратце о "ньюпорах": это два несколько разных аэроплана. Первый, устаревшей модели, использовался ещё до войны в гражданских целях. Именно на этом аппарате мы с Ковшихом в 1914 году пытались установить мировой рекорд. Ты знаешь, чем это кончилось. Второй аппарат усовершенствованный, одноместный. Его используют как истребитель.
Подробнее о наших "ньюпорах" расскажу в следующем письме. Сейчас вестовой доставил мне из штаба новое задание. Итак, твой "Эльф" летит на разведку вражеской позиции на горе Девебойну".
Третье письмо поручика Мейера к его невесте Ленни Фишер из города Гродно. Писано в деревне Караурган в период между 15 и 29 декабря 1915 года:
"Здравия желаю, дорогая моя Еленушка!
Лена, Леночка, Аленка, Элен — и всё это ты. Как много имён для тебя можно найти в русском языке! Здесь, на войне, в воздухе и на земле я ощущаю себя совсем-совсем русским. Немецкий почти совсем забыл за ненадобностью.
А тебе напишу на русском языке о моём аппарате, как и обещал.
Мой "Ньюпор-10" — детище Деляжа.
Перед войной Деляж проектировал спортивные самолеты. Ты помнишь: на одном из таких двухместных аппаратов мы с Ковшихом налетали не одну сотню часов. Тогда я его до пилотирования не допускал, но под Эрзерумом в боевой обстановке всё обернулось несколько иначе. Рассказ об этом будет ниже.
В 1915 году Деляж приспособил один из своих самолетов на роль истребителя, превратив двухместную модель в одноместную. Самолет Деляжа представляет собой так называемый полутораплан. Верхнее крыло имеет нормальную ширину и находится над фюзеляжем. Под фюзеляжем находится нижнее крыло, которое при том же размахе значительно уже верхнего. Между собой крылья соединяются распорками в форме буквы V. Такая схема обеспечивает благоприятную аэродинамику, а кроме того, пилот имеет хороший обзор вперед и вниз. Поэтому "Ньюпор-10" хорошо подходит на роль разведчика и истребителя. Аэроплан не имеет синхронизатора, поэтому пулемёт "Льюис" расположен на станке на верхнем крыле. Таким образом пули не попадают в винт аэроплана. Поскольку дотянуться до установленного высоко пулемета летчик не может, спуск осуществляется с помощью гибкого тросика Боудена. Такое расположение пулёмета очень неудобно. Диск вмещает только 96 патронов. В ходе боя приходится неоднократно отстегивать ремни, вставать в кабине и, удерживая ручку ногами, перезаряжать пулемёт. Это очень непростая манипуляция — сродни цирковой эквилибристике. Только в цирке у гимнастов на трапеции есть хоть какая-то страховка, а пилот в момент перезарядки беззащитен и рискует выпасть из кабины. Кроме того, пулёмет не отличается высокой надёжностью — на холодном воздухе замерзает замок. Прицеливание тоже непростая задача. Наведение осуществляется на глаз по следам трассирующих пуль. Это ведёт к перерасходу боеприпасов, что требует частой смены пулемётных дисков. Но я ловко наладился стрелять из пулемёта. Сев противнику на хвост, я встаю в кабине в полный рост и прицеливаюсь традиционно через мушку и целик.
Ковших налетал со мной множество часов именно на двухместном "ньюпоре-10". Полёты эти носили разведывательный характер. Тут Ковших смог проявить себя как хороший фотограф и отличный разведчик. Без ложной скромности скажу, что наша съёмка внесла огромный вклад в планирование операции. Вкратце опишу тебе театр военных действий.
Характер местности Эрзерумского укрепрайона гористый, суровый, необычайно дикий. Земля изъязвлена глубокими ущельями, крутыми спусками и подъёмами. Путей сообщения, в европейском понимании этого слова, на всём этом пространстве совершенно нет. Дорогой называют конную тропу. Тропой — стёжку, протоптанную дикими животными. Все пути существуют исключительно для вьючного движения, поэтому передвижения по ним повозок колёсного обоза чрезвычайно трудны. Тем не менее эти вьючные тропы порой достигают значительной ширины и образуют некое подобие тракта. Такие "тракты" — существующие в течение тысячелетий исторические пути, ведущие к таким же историческим центрам жизни. Пролегают они по более или менее обширным и удобным котловинам. Мосты существуют только на переходах через значительные реки и на важнейших направлениях. Мосты эти, весьма прочной кладки, сохранились со времён глубокой старины.
Сам Эрзерум — очень древний город, расположенный на исторических путях от Чёрного моря в глубь материка, в Персию, и с юго-запада из глубин Анатолии на северо-восток в сторону Кавказа. Эрзерумская долина шириной 12–15 километров протянулась с востока на запад между двух параллельных высоких, диких и труднодоступных хребтов. Названия этих хребтов: Плантакетен и Каргабазар. Высота склонов достигает 10 000 футов. Оба труднопроходимы даже для пешего человека. Эти хребты чуть восточнее Эрзерума соединены нешироким гребнем в форме полумесяца, вогнутым в сторону Эрзерума. Этот гребень, Девебойну, круто обрывается в сторону города. В сторону русской границы склон его пологий. Девебойну представляет собой сильную оборонительную позицию, созданную самой природой и усиленную человеческими руками при помощи нескольких фортов. Об этом я расскажу дальше.
Эрзерум — чрезвычайно древний город, являющийся к тому же оплотом военной мощи османов. Пролетая над ним не один раз, я успел разглядеть похожие на слоёный пирог крепостные стены. Похоже, крепость несколько раз достраивалась.
Крепость окружена поясом фортов. Три из них — Сурб-Нишан, Алахи и Кемертли — расположены к востоку от Эрзерума, а один к юго-западу от него. Уже поминавшаяся мной выше гряда Девебойну располагается верстах в 8—10 к востоку от Эрзерума. У перевалов через Плантакетен, там, где проходят горные пути в обход позиции Девебойну, расположены два форта современного профиля. Их относительно недавно построили немцы. Эти форты вместе с труднопроходимым горным массивом Плантакетен защищают позицию Девебойну с юга.
Гребень Девебойну является северным отрогом хребта Плантакетен, слит с последним. Подходя к массивам Каргабазара и Думлу-дага, он круто обрывается у тесного ущелья меж ними, так называемого Гурджи-богазского. Этот проход запирается двумя фортами, расположенными у северной и южной оконечностей прохода. Названия фортов соответственно — форт Карагюбек и форт Тафта. Таким образом, и с севера фланг Девебойну обеспечивается надёжно.
Сама позиция Девебойну, фланги которой так надёжно защищены, представляет собой горный гребень.