Фортунат

Европейская старинная литература Автор неизвестен -

А когда настал день, он поднялся и волей-неволей побрел дальше. Однако он никого не увидел и не услыхал и наткнулся на дерево, усыпанное чудесными красными яблоками. Его терзал сильный и жестокий голод и, движимый им, метнул он в дерево камень, два яблока упали наземь, и он съел их на ходу. Когда он съел яблоки, то выросли у него на голове длинные рога, подобные козлиным. Схватившись за них, а также увидав по тени, что у него два подобных рога, он принялся бегать и биться рогами о деревья, желая сбросить их. Однако все было тщетно, и бегал он с рогами на голове и роптал: «О, бедный и несчастный я человек, о, несчастный я и страждущий человек, как случилось, что на свете такое множество людей, а здесь нет никого, кто помог бы мне выйти к людям». И громко возопил: «О боже всемогущий, о ты, пресвятая дева Мария, придите мне на помощь в этой моей великой беде».

Как Андолозий лишился кошелька и шляпы, а также выросла у него на голове пара огромных и безобразных рогов, претерпел он великие мучения, и как пришел ему на помощь отшельник, и он вновь избавился от рогов

И когда возопил он столь жалобно, услыхал это некий отшельник или затворник, он прожил в чаще добрых 30 лет и ни единого разу не увидал человека. Пошел он на крик и вышел к Андолозию и сказал:

«О несчастный ты человек, кто звал тебя сюда и что ты ищешь в этой чаще?». Он ответствовал: «Возлюбленный брат, мне жаль, что я очутился здесь, ибо приключилось со мной несчастье». И заговорил, желая о многом поведать ему, но тот не захотел его выслушать и сказал: «За тридцать лет я не слыхал и не видал никого из смертных. Мне не хотелось бы, чтобы я ты не оставался тут». Андолозий спросил: «Любезный брат, я весьма голоден, нет ли у вас какой пищи?». Отшельник привел его в свою хижину, где не было ни хлеба, ни вина, и не имел он ничего, кроме овощей и воды. Это и служило ему пищей. И, превосходно разумея, что Андолозию этим не насытиться, он сказал ему: «Я укажу тебе путь туда, где ты найдешь вдоволь еды и питья». Тот спросил: «Любезный брат, как мне быть с рогами, что я ношу? Ведь меня могут принять за морское чудище».

Отшельник отвел его недалеко от хижины, и сорвал с другого дерева два яблока, и сказал: «Любезный сын, возьми и съешь это». Едва Андолозий съел яблоки, как рога у него полностью исчезли. Увидав это, он спросил отшельника, как могло случиться, что он столь быстро заполучил рога и столь же быстро от них избавился. Отшельник сказал: «Творец, создавший и небо, и землю, и все, что на ней ни есть, сотворил и создал это дерево и наделил его свойством родить такие плоды, вдобавок подобного ему нет во всем свете, единственно в этой чаще». Андолозий сказал: «О возлюбленный брат, позвольте мне сорвать несколько таких яблок и взять их с собой».

Затворник ответствовал: «Возлюбленный сын, возьми, сколько тебе надобно, и не спрашивай у меня о том, они не мои. У меня нет ничего своего, кроме несчастной души. Я желал бы вновь вручить ее творцу, наделившему меня ею, ибо я вдосталь повоевал в этом мире. По тебе видно, что твои разум и душа чрезмерно отягощены вещами суетными и тленными. Гони их прочь и обратись душой к господу, утрата невелика, ибо это самое малое удовольствие, что есть в этой суетной и быстротечной жизни».

< image l:href="#"/>

Речи эти не тронули души Андолозия, он помышлял лишь о своих великих убытках и набрал немного тех яблок, от коих рога растут, а также несколько яблок, каковые рога вновь изгоняют, и просил отшельника во имя господа указать ему путь, которым он смог бы выйти туда, где найдет пропитание, ибо за два дня ничего не съел, кроме четырех яблок. «И найди я в чаще вдоволь груш и яблок, я не осмелился бы отведать этих фруктов». Отшельник вывел его на дорогу и сказал: «Так вот, ступай этой дорогой, никуда не сворачивая, и ты выйдешь к широкой реке, это залив Испанского моря, [127] и если, когда ты придешь туда, вода стоит высоко, то обожди, не ходи далее, ибо это прилив, но настанет отлив, а как скоро он настанет, то подымайся и поспеши к высокой башне, [128] она будет тебе хорошо видна, и долго не мешкай, чтобы прилив не захватил тебя, иначе тебя унесет потоком. А когда выйдешь к морю, неподалеку оттуда найдешь зажиточную деревню, там есть хлеб, мясо и прочая телесная пища». Андолозий горячо и старательно благодарил отшельника, и простился с ним, и свершил так, как тот наказал ему, и, переждав прилив, благополучно добрался до башни и до деревни. Там он ел и пил, подкрепляя свои телесные силы, ведь был он слаб и изнурен.

127

Испанское море – так в средние века именовали Атлантический океан.

128

Судя по описанию, высокая башня, стоящая на берегу морского залива и хорошо видная издалека, была средневековым маяком.

А когда он пришел в себя, то спросил, как попасть ему ближайшим путем в Лондон, что в Англии. Поведали ему, сколь долог путь туда, ведь он покуда в Ибернии. Ему надлежит пересечь королевство Шотландии лишь тогда начнется Англия, Лондон же лежит в середине ее. Когда Андолозий услыхал, что Лондон столь далеко, он раздосадовался, ибо полагал, что пребывает он не иначе как в десяти милях от Лондона. К тому же ему было жаль яблок, что он нес, страшился он, коли пробудет долго в пути, яблоки испортятся либо сгниют. И когда люди приметили, что ему очень хотелось бы очутиться в Лондоне, то они указали ему на большой город неподалеку оттуда, что лежал у моря и был морской гаванью, куда приходили суда из Англии, Фландрии и Шотландии. Там он и найдет судно, каковое доставит его в Лондон. Он быстро собрался и пришел в город, на какой указали ему, и нашел там, к своему счастью, судно, пришедшее из Лондона. Он взошел на него и поплыл и благополучно, целым и невредимым добрался туда.

И как прибыл он в Лондон, то велел заклеить себе глаз и нацепил на голову искусно сделанные фальшивые волосы, стал благодаря этому неузнаваем и взял столик, сел пред церковью, ибо превосходно знал, что Агриппина, молодая королева, пойдет туда. Разложил яблоки на красивом белом платке и закричал: «Яблоки из Дамаска!». И когда спрашивали его, сколько стоит одно, ответствовал он: «Три кроны». Тут всякий уходил прочь. И было ему досадно, что всяк хотел их купить. Меж тем прибыла королева, а с ней и ее камеристка. Тут он вновь заорал: «Яблоки из Дамаска!». Королева спросила: «Почем ты отдаешь одно?». Он ответствовал: «По три кроны». Она спросила: «Что в них особенного, что ты столь дорого продаешь их?». Он ответствовал: «Эти яблоки придают человеку красоту, а также острый ум». Когда молодая королева Агриппина услыхала это, она приказала своей камеристке купить пару яблок, что та и сделала. Андолозий вновь сложил свой скарб, ибо никто более не пожелал купить у него яблок.

И когда королева возвратилась домой, она, недолго мешкая, съела оба яблока, и едва она съела их, как у нее тотчас с нестерпимой головной болью выросла пара огромных рогов, так что она принуждена была лечь в постель. Однако, когда рога достигли полной величины и головная боль утихла, она встала, подошла к зеркалу, что было у нее в спальне, и тут увидала, что заполучила

пару безобразных и длинных рогов. Она тотчас схватилась за них обеими руками, понадеявшись сорвать их с головы, чего, однако, не случилось. Тут она позвала двух знатных девиц. Когда они увидали королеву в подобном обличье, то донельзя ужаснулись и осенили себя крестным знамением и многократно перекрестили ее, точно явился им злой дух. Королева столь сильно испугалась, что лишилась речи. Сказали они: «О милостивейшая королева, как случилось, что ваша высокородная персона обрела столь безобразное обличье?». Она ответствовала им, что не ведает того. «Я полагаю, это божья кара либо это передалось мне с яблоками из Дамаска, проданными коварным торгашем. Ну-ка, постарайтесь и помогите мне избавиться от рогов». Девицы с силой потянули за рога. Но те не шелохнулись. Тогда они принесли веревку и привязали ее к рогам, и подвесили Агриппину к балке, [129] и повисли у нее на стопах, понадеявшись сорвать рога с ее головы. Она терпеливо снесла все. Но, видя, что рога столь крепко держатся и ни единое усилие не помогает, то чем дальше, тем горше она сокрушалась и сказала: «О, несчастное я создание, что мне проку в том, что я – королевская дочь и богатейшая девица изо всех на свете и красотой прославилась более других женщин, ведь ныне я выгляжу подобно неразумной твари! О, зачем я только родилась на свет! Если мне не помогут избавиться от уродства, я утоплюсь в Динисе [130] (это большая судоходная река, текущая мимо дворца), ибо я не хочу, чтобы меня видели». Некая из старших камеристок принялась утешать Агриппину и сказала: «Милостивая королева, нет нужды так отчаиваться. Коли вы смогли обрести рога, стало быть, они могут вновь исчезнуть. Дайте также обет принести великие пожертвования пресвятой Богородице Вестминстерской, творящей великие и чудесные знамения, и святому Томасу Кандельбергскому. [131] Они помолятся за вас господу, дабы к вам возвратилось ваше прежнее обличье. Вдобавок в Лондоне много искусных и высокоученых лекарей, и вполне может статься, что они ведают либо отыщут в книгах, по какой причине произрастают подобные рога и каким средством можно от них избавиться». Эти речи пришлись ей по душе, и она сказала: «Итак, никому о том ни слова, а ежели кто меня спросит, скажите, будто я нездорова и никого не допускаю к себе». И приказала изготовить из золота драгоценные пожертвования и отослала их, как и обещала. А старуха, ее камеристка, расспросила также врачей и поведала им, как у некоей особы, ее родственницы, выросла пара рогов, можно ли от них излечиться или нет. Когда врачеватели о том услыхали, взяло их удивление, что у человека выросла пара рогов, и всяк с великим любопытством пожелал того человека увидеть. Камеристка сказала: «Эту особу видеть нельзя, вы должны лишь помочь ей, и кто сумеет это, тот будет сполна вознагражден». Не нашлось меж ними столь храброго, кто взялся бы излечить от рогов. Никогда они о том еще не слыхивали, не читали и подобного не видали. И когда врачеватели напрочь отвергли просьбу служанки, она пришла в досаду, ибо ей хотелось возвратиться с добрыми вестями.

129

Характерной чертой архитектуры средневековых замков были балки, не закрывавшиеся потолком и выступавшие даже в жилых помещениях на всеобщее обозрение. Именно к такой балке и подвесили Агриппину, так как доступ к этому креплению был свободен.

130

Динис – см. примеч. 20.

131

Томас Кандельбергский – Томас Бекет, архиепископ Кентерберийский (1118–1170), примас английской церкви, защищавший ее интересы от посягательств королевской власти. По наущению короля Генриха II Плантагенета был убит рыцарями во время богослужения в Кентерберийском соборе и в 1172 г. причислен к лику святых.

Как Андолозий прикинулся врачом, отчасти вылечил королеву от рогов, благодаря этому вновь раздобыл кошель и шляпу

И когда она вконец отчаялась найти врача и повернула ко дворцу, собираясь возвратиться домой, то Андолозий, облачившийся, подобно лекарю, в высокий красный берет и пунцовую шарлаховую мантию, [132] приладивший себе огромный нос, вымазавшийся несколькими красками, так что никто из тех, кто прежде хорошо знал его, не узнал бы его ныне, заговорил и сказал: «Любезная хозяйка, я проследил, как вы заходили в дома трех докторов, сведущих в искусстве врачевания, получили ли вы от них годный вам совет? И не гневайтесь на мои расспросы, ибо я также доктор медицины. И если вас гложет забота, соблаговолите открыть мне ее. Недуг должен быть никому неведом либо велик, чтобы я с божьей помощью не сумел изгнать его и исцелить от него человека».

132

Шарлах – красный цвет, а также употреблявшаяся в средние века краска для окрашивания тканей. Слово имеет длинный этимологический ряд: нем. Scharlach восходит к средневерхненемецкому scharl"at, который, в свою очередь, является производным от средневековой латыни – scarl"atum. Изначально, в персидском языке, это слово означало женское платье, окрашенное в красный цвет. Скарлатина (febris scarlatina) также получила свое название от лат. scarl"atum из-за сыпи красного цвета, выступающей на коже при этом заболевании. В настоящее время как в русском, так и в немецком языках это слово малоупотребительно. Оно встречается в ботанике, например цинния шарлаховая, а также в определении цвета некоторых минералов.

Гофмейстерша решила, что доктора ниспослал ей господь, и ответствовала ему, сказав, что с некоей именитой персоной приключился странный недуг и выросли у нее на голове два больших рога, подобные козлиным, и означенную персону это столь жестоко удручает, что о том невозможно сказать. «И коли вы сможете той особе помочь, то будете сполна вознаграждены, ибо она не терпит недостатка ни в деньгах, ни в добре». Андолозий, прикинувшийся на сей раз доктором и врачевателем, снисходительно рассмеялся и сказал: «Это дело мне известно, я владею искусством совершенно безболезненно изгонять рога, но это стоит немалых денег, ибо в том деле употребляются весьма дорогостоящие снадобья. Мне ведома также причина, из-за чего подобные рога вырастают».