Фотомодель. Часть 2
Шрифт:
Актёр (поглаживая себя по отрастающей щетине): - Н-да... не от хорошей жизни, сам понимаешь, но не так уж и много, скажу тебе, я потерял. Получаю, во всяком случае, не меньше, чем получал в театре. И из командиров надо мной только Мама...
Фотограф (удивленно): - Мама?
Актер: - Шеф-повар ресторана - японка. Мама Ц...
Фотомодель (радостно подскакивая на стуле): - Мама Ц. ?!
Фотограф: - Вы знакомы?
Фотомодель: - Я ли знакома с мамой Ц.? (садится на стул и задумчиво добавляет).
– Если, конечно, это та
Подходит официантка: - Что желаете?
Актёр: - Саке и блюдо от шеф-повара. (Обращаясь к друзьям) Я сегодня плачУ!
Фотограф: - Но...
Актёр: - Протест не принимается.
Официантка кивает, уходит.
Фотограф Актёры: - С каких это пор работники ресторана платят за посетителей?
Актёр (театрально): - Я надеюсь, я для тебя не просто работник ресторана, но и друг.
Фотограф: - Да, но...
Актёр (делая протестующий жест): - Тогда никаких "но"...
Фотограф: - Хорошо. Значит, ты не жалеешь о театре?
Актёр: - Иногда так хочется наплевать на всё, хотя бы немножко, чуть-чуть. С большого высокого дерева, а лучше с высокой-высокой крыши. Там так близко облака и приятно думать о высоком.
Фотограф: - Понимаешь, невозможно пребывать в состоянии бесконечного куража, так можно впасть в раж и не выпасть оттуда - кружиться, кружиться, кружиться, и так закружиться, что, сам понимаешь...
Актёр: - Кураж - наше все. Работа фотографа - это ведь тоже бесконечный кураж. Поймать одно мгновение, другое, третье... (Водит в воздухе руками, как будто ловит невидимых бабочек).
Фотограф: - Иногда бывает так: походит немного (или много) времени, и думаешь: почему не сфотографировал то... или это, но момент упущен. Шанс фотографа часто стремителен.
Актёр: Фотографы владеют фотоаппаратом, а в нём иногда целый мир. Так кто владеет миром? Фотографы, владеющие фотоаппаратом, в котором целый мир. И самые красивые женщины вокруг (подмигивает Фотомодели).
Фотомодель: Об одном вас прошу и даже умоляю: никогда ни за что ни при каких обстоятельствах даже самой серенькой-пресеренькой мышке не говорите "некрасивая". Пробьёт её полночь, и станет она Королевой. Или не пробьёт... В сущности, это ничего не меняет.
Актёр: - А вот и наша Мама! По субботам она сама подает фирменное блюдо гостям.
Фотомодель: - Вот это сюрприз!
Мама Ц. : - Вот это встреча! Я думала, ты осталась в Киото навсегда...
Фотомодель: - Я тоже думала, что останусь в Киото навсегда, но поняла, что красота везде, когда ты наполнена ею. А как вы оказались здесь, мама Ц.? Ведь, кажется, вы поехали в Токио по делам и больше не вернулись...
Мама Ц.: - Все верно, я поехала в Токио , а там встретила владельца этого ресторана, он и пригласил меня. А я с радостью согласилась, я ведь с детства очень люблю Россию.
Фотограф: - Кстати, а чей это ресторан?
Мама Ц. : - Как чей? (смотрит на Актёра)
Фотограф: - А что ты делал в Японии?
Актёр: - Мы поехали туда вдвоем (смотрит
Фотограф: - А теперь значит, сошлись?
Актёр: - Однажды все пути когда-либо живших на земле сойдутся в одной точке времени и пространства, а пока давайте творить, ведь творить - значит создавать красоту. И любовь. Всё остальное значит искажать, всё равно что маты писать маслом на холсте.
Мама Ц.: - А пока давайте пить саке. (Поднимает стопку???) За любовь!
Режиссер и сценарист фильма, Галина Лившиц, сидела недалеко от Илоны, красивая, стройная. Это было совершенно точно, незнакомое лицо, и все же (удивительное дело) Илону не покидало ощущение, что где-то она уже видела красотку.
Красотка же как будто только и ждала момента, чтоб встретиться с Илоной взглядом и хотела что-то сказать, но в это время подошла другая красотка, журналист:
– Можно несколько вопросов для интервью в журнал "Первые лица"? И фотографию.
– Только если пообещаете не слишком ретушировать меня, - озадачила Илона молодую коллегу.
– Оставите мне мой шрам.
Фраза прозвучала так естественно, без малейшей бравады или, напротив, жалостливых интонаций, что красотка с идеально гладкой кожей только кивнула в ответ.
– Глянец?
– понимающе и даже с каким-то сочувствием улыбнулась Илона.
В этот раз на вопросы, неожиданно для самой себя, она отвечала коротко, по существу, напрочь пренебрегая возможностью добавить штрихов к образу самой себя.
– Что бы там ни мнили себе писатели, самый интересный сюжет пишет сама жизнь. Достаточно просто жить и наблюдать и восхищаться, - улыбнулась Илона, отвечая на вопрос о творческих планах.
Она уже знала, что будет дальше, и это было даже немного скучно. У фестиваля будет резонанс и многие, даже те, кто имеет к нему весьма отдаленное отношение, начнут рвать его из рук в руки. И если в схватку вступят зубастые волки, лисьих повадок окажется уже недостаточно. Можно, конечно, просто отойти в сторону, перестать сдерживать натиск со всех сторон, и нити лопнут, останутся никому ненужные клочки. Кто-то будет этому даже рад, а значит, допустить этого нельзя. Нужно будет зарегистрировать культурный фонд или концертное агентство, чтобы раз и навсегда решить вопрос, чья это идея.
Галина Лившиц тоже как будто пыталась вспомнить. Красивое лицо со шрамом. Где-то она уже его видела. Да, конечно, Илона!
– Вы меня помните? Я Галя Мурашова...
Как ни странно, Илона помнила это имя, но ни за что бы ни подумала, что Галя Мурашова и Галина Лившиц одно лицо.
– Наш выпускной бал... Конкурс...
– продолжала давать наводки Галя.
– Кстати, здесь, на теплоходе, еще одна королева того бала, помните... Нет, конечно, не помните... Алина... Она меня, кстати, тоже не сразу вспомнила.