«Фрам» в Полярном море (с иллюстрациями)
Шрифт:
Сегодня наконец наступила долгожданная и страстно желанная перемена погоды. Ночью затих юго-западный ветер. Барометр, который я ежедневно постукивал в надежде, что он поднимется, начал постепенно ползти вверх, и ветер задул в противоположном направлении. Теперь все дело в том, долго ли продержится этот ветер и в состоянии ли он будет рассеять и угнать отсюда лед».
Здесь наступает большой перерыв в моих каждодневных заметках, и только с середины зимы (с пятницы 6 декабря) я снова взялся за карандаш, чтобы заполнить пробел.
«Наконец, должен же я постараться заштопать дыру, образовавшуюся в моем дневнике. До сих пор было так много дел, что некогда было писать; но сейчас у меня уже не существует больше
Сделав запись в дневнике 24 августа, я вышел поискать более удобное и защищенное место для палатки, так как ветер переменил направление и палатка наша оказалась на самом ветру. Я надеялся также, что этот ветер, дувший с земли, разгонит лед, и потому сначала отправился посмотреть, нет ли признаков вскрытия прибрежного льда; но припай был так же сплочен, как и прежде.
Я нашел великолепное место, и мы уже готовились перебраться туда, когда заметили, что лед между нами и берегом разводит и уже образовалась широкая полынья. Нам очень хотелось, чтобы лед развело, но вовсе не со стороны земли. Теперь надо было во что бы то ни стало перебраться опять на береговой припай, чтобы нас не унесло в море вместе с плавучим льдом. Однако ветер все свежел, достигал силы шторма, и было более чем сомнительно, чтобы нам удалось выгрести против него даже и на таком небольшом расстоянии.
Сама полынья, впрочем, быстро расширялась. Мы все-таки сочли необходимым попытаться найти переправу и отправились вдоль полыньи на восток, надеясь отыскать более защищенное от ветра место, где легче было бы спустить на воду каяки. Дойдя до намеченного пункта, мы, однако, увидели, что и тут положение не лучше и при спуске каяки почти неминуемо зальет.
Ветер сильными шквалами проносился по морю, оно стонало, и хлопья пены разлетались далеко по льду. Оставалось одно: дождаться более благоприятной погоды, а пока что разбить лагерь. Но для этого мы более чем когда-либо нуждались опять-таки в прикрытии, чтобы палатку не унесло ветром.
Сколько, однако, мы ни искали, сколько ни ходили взад и вперед, найти подходящее место так и не удалось. В конце концов пришлось удовлетвориться скудной защитой, которую давал небольшой торос. Вскоре шквальные порывы ветра стали так трепать палатку, что мы сочли благоразумным повалить ее, пока ветер не разорвал ее в клочья. Лежа в спальном мешке под распластанной палаткой, можно было спать спокойно, как бы там ни бушевал над нами ветер.
Проснувшись немного спустя, я заметил, что буря утихла; значит, можно опять поставить палатку. Я выполз посмотреть, какова погода, и был неприятно поражен, увидев, что льдина находится далеко в море: ее отнесло на милю или на две от земли, и между землей и нашей стоянкой волновалась открытая вода.
Сама земля низкой полосой рисовалась на дальнем горизонте. Погода все-таки значительно улучшилась, и мы снова направились к кромке льда, чтобы спустить на воду каяки. Сделать это было нелегко: все еще дул сильный ветер, который разводил высокую волну. Вдобавок перед нами проносило много быстро дрейфующих льдин, и приходилось все время быть настороже, чтобы льды не раздавили каяков.
После нескольких неудачных попыток мы наконец оказались на воде и тут же убедились, что ветер и волны слишком сильны: невозможно было идти на веслах навстречу им. Оставался единственный выход: попытаться плыть под парусом, если удастся его поставить.
Пристав к ледяной косе, мы связали каяки вместе, поставили мачту и смело пустились в путь. Потом подняли один из наших парусов и, к невыразимому удовольствию, увидели, что пошли вперед и пошли отлично. Наконец-то мы могли распрощаться со льдом, на котором похоронили свою надежду добраться домой в этом году. Плыли под парусами несколько часов подряд и подвигались хорошо. Потом, когда ветер несколько
Но едва успели сделать это, как ветер опять стал крепчать. Мы быстро неслись по воде, разбрызгивая пену. Скоро дело стало принимать серьезный оборот: волны захлестывали каяк с подветренной стороны, мачта угрожающе гнулась, и ситуация становилась не особенно приятной. Нужно было как можно скорее спустить второй парус. Мы оставили простой, одиночный, и на некоторое время потеряли охоту ставить добавочные».
Хорошо шли целый день. Наконец был достигнут высокий мыс, на который, сидя на одном месте целую неделю, насмотрелись досыта. Но пройти мимо него удалось только к концу вечера. Ветер к этому времени настолько ослаб, что можно было снова поставить двойной парус. И все-таки подвигались очень медленно.
Продолжая плыть вдоль берега всю ночь, чтобы использовать ветер до последней возможности, миновали низменный мыс, покрытый ледником, с отлогими склонами [361] . Мористее мыса лежала группа островов, которые, по-видимому, задерживали движение льда. Дальше продвигались некоторое время под берегом с высокими базальтовыми утесами. Здесь ветер совершенно стих. Спустился туман. Лишь смутно различались очертания земли и островов и справа и слева от нас.
361
Этот мыс, должно быть, видел издали Джексон весной 1895 года. На моей карте поэтому ему не дано никакого названия. Другое дело острова, лежащие против него, которые Джексон не мог заметить. На моей карте они обозначены приблизительно, как остров Хельмюйдена и остров Александра, но я не уверен в их числе и точном местоположении.
С трудом ориентируясь, мы не знали, куда направить свой путь. Пришлось устроить привал. Каяки вытащили на берег, поставили палатку. Превосходное горячее блюдо показалось нам необычайно вкусным, так как приправой служило сознание, что мы хорошо поработали в этот день. На скале над нашими головами невероятно шумели люрики, усердно поддерживаемые чайками, моевками, бургомистрами, поморниками. Но уснуть нам крики не помешали. Скала эта замечательно красива; изящнейшие базальтовые колонны, пилястры и ниши, идущие до самой вершины, бесчисленные шпили и зубцы на всех гребнях напоминают знаменитый Миланский собор. Колонны идут рядами сверху донизу, переходя у подножья в обрывы.
Когда на следующее утро вышли из палатки, погода прояснилась настолько, что можно было разглядеть, куда держать путь. Похоже было, что к востоку от нас в землю глубоко врезается широкий фьорд или пролив. Путь лежал мимо мыса, видневшегося примерно на ЮЮЗ по другую сторону фьорда. В этом направлении вода казалась свободной ото льдов. Около земли стоял береговой припай, море тоже покрывали плавучие льды. Сквозь легкую дымку тумана можно было различить несколько островов [362] .
362
Положение трех островов, которые видны были из нашей зимней хижины, впоследствии мы определили пеленгованием. По всей вероятности, они являлись той землей, которую Джексон принял за Землю короля Оскара. Так как он видел их только с одного пункта, с места, которое назвал мысом Фишера, находящегося, однако, гораздо южнее, а именно под 81° северной широты, то, неправильно рассчитав расстояние до них, поместил их на 4(У севернее, чем следует (т. е. под 82°). (См. его карту в «The Geographical Journal», т. VII, № 6, Лондон, декабрь 1896 г.).