Франкский демон
Шрифт:
Йоханс-конунг и Хакон, ярл развернули корабли и не спеша двинулись в северо-западном направлении, держа курс к фарватеру Джидды, главного порта Мекки, городу пророка Мухаммеда.
Йо-хо! Йо-хо! Берегись! Йо-хо! Йо-хо! Сторонись! Лодьи плывут славные, Вои на них храбрые. Мечи, топоры наточены, Рукояти их позолочены. Йо-хо! Йо-хо! Берегись! Йо-хо! Йо-хо! Сторонись!Бормотал
Сам не заметил воин, как кончилась песня.
— Эй, Берси! Что умолк? — окликнул гиганта один из гребцов.
— Видать, не мила ему вольница, скорее в рабство торопится, — проговорил кто-то с незлой усмешкой. — Красотка Лэйла-Лаура завладела викингом.
— Украла сердце! — подхватил другой моряк.
Берси встрепенулся, он начал вращать головой, стараясь понять, кто из товарищей решил подшутить над ним, но никто больше голоса не подавал.
— Йо-хо! Берегись! — закричал сидевший рядом с ним Свен Кривоносый, старый и опытный воин, лицо которого изуродовала упавшая во время резни на вражеском корабле мачта. — Йо-хо! Сторонись!
Некоторые из викингов засмеялись.
— Смотрите у меня, — пробурчал Магнуссон. — Вот как поколочу, будете знать!
— Йо-хо! Исьхо! Берегись! — как ни в чём не бывало повторил Свен. — Йо-хо! Йо-хо! Сторонись!
Один из шутников подхватил:
Йо-хо! Йо-хо! Берегись! Йо-хо! Йо-хо! Сторонись! Там песок и тут песок, Нам дорога на восток. Чтобы снять песок с зубов, Нам не хватит всех ветров. Йо-хо! Йо-хо! Берегись! Йо-хо! Йо-хо! Сторонись!И продолжал:
Йо-хо! Йо-хо! Берегись! Йо-хо! Йо-хо! Сторонись! Мы видали много стран И бескрайний океан. Море, солнце, ветер, скалы, Что ещё годится нам? Йо-хо! Йо-хо! Берегись! Йо-хо! Йо-хо! Сторонись!Не успел он умолкнуть, как кто-то, голосом, сильно похожим на тот, которым осмелились упомянуть имя прекрасной возлюбленной Берси — возлюбленные не бывают не прекрасными — принялся выводить особенно громко:
Йо-хо! Йо-хо! Берегись! Йо-хо! Йо-хо! Сторонись! Черномазые мартышки Женщин наших не затмят. Эх, ни дна им, ни покрышки, Но в постели как вопят! Йо-хо! Йо-хо! Берегись! Йо-хо! Йо-хо! Сторонись!—
— Ты сбиваешь нас с ритма, — посетовал тот, к кому обращался разгневанный Берси. — К тому же я и слова не сказал про твою Лэйлу. Подтвердите, викинги, разве не так?
— Да, да, — закивали гребцы. — Про Лэйлу ни слова никто не говорил. Кроме разве что одного Берси Магнуссона. Но это нам понятно...
— Можно и по-другому, — пожал плечами Свен.
Йо-хо! Йо-хо! Берегись! Йо-хо! Йо-хо! Сторонись! Черномазые красотки И толсты, и веселы. Наши жёны, наши девки Им в подмётки не годны. Йо-хо! Йо-хо! Берегись! Йо-хо! Йо-хо! Сторонись!— Я тебя поколочу, Свен! — пообещал Берси и добавил: — Если не перестанешь, разворочу твою физиономию!
— Кто же виноват, что ты перестал петь? — качая головой, проговорил Кривоносый с притворным сожалением. — А физиономии моей... ей уже не сможет повредить даже твой кулак, Медвежонок!
Тут в разговор вмешался сам конунг Йоханс. Он повернулся и посмотрел на товарищей; комичное они представляли зрелище — могучие воины, просоленные, обветренные морские волки, напялившие на себя самые дорогие одежды, которые только удалось найти в сокровищницах врагов. Драгоценные шелка и бархаты выглядели теперь не лучше, чем те лохмотья, в которых они щеголяли, когда избавитель Ивенс вытащил их из подземелья.
— Эй, викинги! — прикрикнул он на гребцов. — Хватит препираться. Кажется, у нас будет дело! Смотрите!
Не успел он произнести эти слова, как со второго драккара раздался звук рога, что означало — не один только Ивенс заметил вдали паруса. Он затрубил в ответ и знаками показал своим гребцам, чтобы подняли вёсла. Когда лодья Хакона подошла поближе, конунг, сложив ладони рупором, закричал:
— Похоже, к нам на пир решили пожаловать гости.
— Чаю, брат, они из Алхайдсайза, проклятой Господом земли белоголовиков, — крикнул в ответ Корабельщик. — Прослышали про нас и решили помериться силами. Четыре паруса. Их галеры вдвое больше наших судов, значит, на каждого викинга придётся по четыре барана. Добрый может получиться пир.
— Верно говоришь, брат, — согласился Ивенс, но уточнил: — На пиру таком и наши многие упьются — не поднимешь. Мы во многих и многих днях пути от Петраланда и нам нельзя терять людей.
Хакон спросил:
— Что ты решил, брат?
— Помнишь, как поступили Харальд Весельчак и Трюггва Ястреб, когда враги обрушились на них с большой силой? — поинтересовался в ответ конунг Йоханс.
— Помню, брат, — прокричал Корабельщик. — Как же мне не помнить Харальда-конунга и старого ярла Хаука? Как-никак я был с ними в том деле.
— Вот и отлично... — Ивенс не закончил, услышав шум позади себя. Кажется, гроза всё же прогремела. Малышу Берси надоели шуточки товарищей, и он, воспользовавшись тем, что руки теперь освободились от весла, как и обещал, принялся першить суд скорый и правый — бить тех, кто осмеливался отпускать шутки в адрес прекрасной Лэйлы, ну и заодно тех, кто попался под руку. — Эй, викинги! — закричал конунг. — А ну-ка уймитесь! Берси! Клянусь всеми святыми, Медвежонок, я прикажу выбросить тебя за борт!