Fred
Шрифт:
– Excuse me, Sir. I don’t quite understand you. What do you say? Repeat please! – ответил я без энтузиазма, однако пожал оппоненту ладонь.
Этот символический жест вызвал у моего словоохотливого собеседника необычайно звонкий смех, отчего окружающие посетители обернулись в нашу сторону.
– Брось, дружище! Здесь тебе не Турция! Тут не нужно притворяться иностранцем. А я полагал, это чисто моя фишка! Я всегда говорю всем, что я из Польши. В общем, класс, дружище! Пять баллов! Рассмешил до слёз!
– Федя, – ответил я с улыбкой.
– Как…
– Смолов? – перебил я его.
–
– А что меня выдало?
– Выражение лица и белый цвет кожи. Отсюда я сделал вывод: ты из холода. Привычки. Все европейцы берут эспрессо и никуда не торопятся. А ты схватил на ходу яичницу и трескаешь её так, словно сейчас её у тебя отберут. Конечно, ты из России. Откуда ты ещё мог на Ланке появиться?
– С Украины?
– Не. Ты не похож на украинца. От слова совсем. У тебя не тот нос, да и цвет волос тоже совершенно не тот.
Было странно слушать подобные доводы. Судить о людях, их происхождению по внешности – верх цинизма, но его дедуктивный метод сработал, и я не стал с ним спорить.
– Давно здесь? – спросил я.
– Дня три как. Сегодня будет четвёртый.
– А сам откуда?
– Я? Отгадай!
– Видимо, из России, судя по твоему имени и напору.
Он заулыбался, похоже, ему импонировало, что кто-то ввязался в его игру.
– Беларусь. А знаешь, почему ты не угадал?
Я взглянул на своего визави в поисках подсказок внимательнее и обнаружил на его тарелке недоеденную варёную картошку.
– Я не посмотрел на твоё блюдо, – пояснил я, указав пальцем на спрятавшуюся под листом салата в томатном соусе кусочку картофелины.
Мы снова залились смехом.
– Неужели стереотипы работают?
– В это трудно поверить, но да. Прежде чем познакомиться, изучи собеседника. Привычки тебе сразу помогут определить, кто он и откуда. Русские не любят русских. Это правило. Русские, как и белорусы, пытаются всем нарочито показать, что они европейцы. Хотя их привычки говорят радикально обратное. Поэтому, когда ты ответил шаблонно по-английски, протянув руку, извини, дружище, но у тебя не было шансов.
Роман казался весёлым, искренним, жизнерадостным парнем. Он был старше меня на три года и до безумия любил путешествовать. Оттого Роме представлялось, ему необходимо взять надо мной шефство. У моего нового приятеля имелась ещё одна черта характера, которая его отчётливо выделяла. Юноша считал, что он умнее собеседника. Я сразу понял это, но не стал показывать ему промелькнувшую догадку, чтобы не портить с ним наперёд отношения. Рома путешествовал один. Молодой человек утверждал: «Из дома в чужую страну нет нужды вести свой самовар». В такой догме лежала, по его мнению, вся соль путешествий.
– Так ты свободен и открыт для новых впечатлений, – завершил основополагающую мысль он.
Минут десять-пятнадцать после приёма завтрака мы ещё долго болтали о том о сём, пока официант не подошёл к нашему столику, чтобы бесцеремонно, не произнеся ни звука, забрать находящиеся подле недопитого чая тарелки.
– Окей, Ром. Погнали на пляж! Мне не терпится взглянуть на Индийский океан!
– Отличная идея, дружище! Согласен. Пока не так жарко, сбегать к морю – это лучшее, что можно предложить за завтраком. Встречаемся через пятнадцать минут у ресепшн.
Перед тем как выйти из номера, я успел создать аккаунт в социальной сети, о рекомендации которой говорил в Москве Дюша, и выложить обработанную на скорую руку почему-то полюбившуюся фотографию. Первым постом стала бутылка с запиской из утреннего столика. Для публикации изображения я выбрал такой ракурс, при котором зелёное стекло становилось прозрачным, обнажая содержимое. В описании к нему я написал по-английски:
«Нашёл бутылку с Джинном. У меня есть три желания. Желание номер один: хочу стать известным».
Глава 11. Пляж
Море, море – мир бездонный,
Пенный шелест волн прибрежных.
Над тобой встают как зори,
Над тобой встают как зори
Нашей юности надежды!
(Юрий Антонов «Море»)
Нам потребовалось всего десять минут, чтобы добраться до пляжа. Аналогично вчерашнему позднему вечеру мой маршрут с Ромой сегодня пролегал через железную дорогу. Когда мы подошли к рельсам вплотную, общий путь пешеходам преградил громкий свист звукового сигнала светофора и опускающийся на верёвке шлагбаум. Загорелый, худощавый мужчина с густыми усами являлся причиной происходящего. Он лениво крутил рычажок, сидя на табуретке и изнывая то ли от жары, то ли от однообразной работы. Одежда регулировщика выглядела непривычной для глаз типичного европейца: вместо брюк подобие платья или полотенца некогда ярко-жёлтого, а сейчас выгоревшего, бледного цвета, непонятный, блёклый орнамент на балахоне, светло-синие (можно сказать, голубые) сланцы. Верх мужчины был более узнаваем: лёгкая серая рубашка навыпуск из муслиновой ткани, несомненный продукт местного производства, и старая кепка с надписью «USA».
Спустя пару мгновений, перед нами пролетел пассажирский поезд. Ещё та забава – открытые двери и окна, из которых высовывались смуглые тела и головы. Ввиду высокой скорости экспресса в него, казалось, было невозможно всмотреться. Поезд исчез точно так же, как и появился, в один миг, как по мановению волшебной палочки. Хотя мимолётное, магическое действие длилось меньше минуты, для меня оно стало захватывающим и запоминающимся.
«Буду путешествовать поездом!» – утвердительно без колебаний решил я.
– Как тебе? – спросил приятель.
– Неплохо. Открытые двери – это круто! Прямо как в фильме «Миллионер из трущоб», когда Джамаль Малик с братом ехали на крыше поезда из Мумбаи. Я тоже хочу так прокатиться!
– Точно подмечено! С ветерком! Ощущение непередаваемое! Азия удивит тебя, мой друг. Вот увидишь! Её можно или полюбить, или возненавидеть. Третьего не дано! Посмотри, какое количество по обе стороны железнодорожного полотна людей, а сколько мопедов, снующих туда-сюда, и ни одной аварии! Хаос и дисциплина. Золотая середина! Упорядоченная стихия.