Фрейд
Шрифт:
В шестой главе «Толкования…» — «Работа сновидения» — Фрейд подробно разбирает четыре основных механизма сновидения: сгущение реальности, смещение (когда мысли и чувства, связанные с одним предметом, переносятся на другой), преобразование на основе образности и вторичная обработка (попытка вспомнить сновидение и истолковать его, что чаще всего ведет к неверной интерпретации и уводит человека от скрытого смысла сновидения).
Седьмая глава — «Психология процессов сновидения» — представляет собой попытку создать некую стройную теорию природы
Согласно этой теории, Фрейд выделяет три области человеческой психики: сознание («Сз»), бессознательное («Бсз») и расположенное между ними предсознательное («Псз»), «Псз» отделено от «Бсз» «цензурой», барьером, препятствующим проникновению в него идей и желаний из «Бсз». Само по себе «Бсз» проникнуть в «Псз» и оттуда в «Сз» не может, но оно может соединиться, «прикрепиться» к какому-либо незначительному представлению в «Псз» и, как бы прикрываясь им, перейти в систему предсознание — сознание («Псз — Сз»).
Вообще, две последние главы книги, безусловно, являются самыми глубокими и рассчитанными на подготовленного читателя. Вместе с тем в них немало ценных наблюдений и примеров, показывающих механизм возникновения кошмарных сновидений и различных фобий как у детей, так и у взрослых.
Биографы Фрейда, трактующие историю его жизни в романтическом ореоле, любят утверждать, что поначалу современники не поняли и не оценили всего значения «Толкования сновидений» и Фрейд якобы стал объектом травли и насмешек со стороны рецензентов.
В качестве подтверждения этого тезиса они приводят тот факт, что за два первых года после выпуска было продано всего 228 экземпляров «Толкования…», а также известные строчки из письма Флиссу, датированного 8 января 1900 года: «Новый век, самое интересное в котором для нас, может быть, то, что именно в нем мы умрем, не принес мне ничего, кроме глупой рецензии в „Цайт“ (она вышла 6 января. — П. Л.)Буркхарда, бывшего директора городского театра. Рецензия отнюдь не лестная, на редкость лишенная понимания и — что самое худшее — будет продолжена в следующем номере…»
Однако следует отметить, что помимо язвительной рецензии в «Цайт» («Время») были и другие. Была рецензия в журнале «Настоящее время», в котором «Толкование сновидений» называлось «новаторской работой». В ряде берлинских изданий появились статьи, в которых книга называлась «изобретательной», «вызывающей интерес», «заставляющей задуматься» и т. д.
Наконец, в том же январе 1900 года в берлинском еженедельнике «Народ» появилась рецензия поэта Дж. Дж. Давида, которую сам Фрейд назвал «доброжелательной и проницательной, хотя и несколько многословной». Давид, как и положено поэту, обратил внимание на огромный заложенный в книге литературный материал и высоко оценил многие толкования Фрейда и особенно его размышления «о темных тенях ранней сексуальности между родителями и детьми». Таким образом, Дж. Дж. Давид стал вслед за фон Бергером одним из первых, кто осознал, какие возможности таят идеи Фрейда для культурологии
Другое дело, что книга не принесла Фрейду той желанной оглушительной славы, на которую он, видимо, рассчитывал. Отзвуки этой надежды явно слышатся в словах письма Флиссу: «Время последователей еще не пришло. Слишком много нового и невероятного и слишком мало строгих доказательств».
Эти строки ясно доказывают, что уже в тот период Фрейд видел себя новым «Учителем человечества», несущим ему свет неведомых ранее высоких истин. Он жил предвкушением времени, когда у него, как у каждого Вождя и Учителя, появятся преданные ученики-апостолы. Сам он, похоже, чем дальше, тем больше утверждался в убеждении о своей гениальности и непогрешимости — и это становилось для него главным стимулом творчества.
12 июня 1900 года он пишет знаменитое письмо Флиссу, в котором выражает уверенность, что когда-нибудь на фасаде особняка «Бельвю» будет помещена мраморная доска с надписью (Фрейд обвел ее жирной рамкой): «Здесь 24 июля 1895 году доктору Зигм. Фрейду открылась тайна сновидений».
«Мне уже становится не важно, понравится людям книга о снах или нет, — пишет он Флиссу в июле 1900 года. — Сам я не нашел ничего, что нужно было бы там исправить. Всё верно и, без сомнения, остается верным».
На самом деле это, конечно, было не совсем так. Когда к Фрейду действительно пришла слава и «Толкование сновидений» начало переиздаваться (в 1908 году вышло уже второе издание книги, в 1911-м — третье, в 1914-м — четвертое, в 1918-м — пятое), в каждое новое издание Фрейд вносил существенные поправки и дополнения, вбирающие как его новый личный опыт, так и опыт всё ширящегося множества его последователей.
Разумеется, и в наши дни представление о научной и культурологической ценности «Толкования сновидений» остается далеко не однозначным.
Профессор Виленский, к примеру, безусловно, прав, когда говорит, что так как Фрейд не документировал своих научных наблюдений, то трудно установить, какие из снов действительно снились ему и его пациентам, а какие были Фрейдом просто придуманы или подредактированы так, чтобы отражать его теорию. Ряд толкований Фрейдом как снов, так и поведения его пациентов представляются ему откровенно натянутыми или «продиктованными гипертрофированным извращенным сексуальным мышлением самого Фрейда». Ну а усмотренная Фрейдом связь между сюртуком и презервативом на том основании, что оба эти предмета «натягивают на тело», по мнению Виленского, вообще напоминает анекдот.
Наконец, трудно отмахнуться и от утверждения, что даже если приведенные в книге сновидения и их толкование истинны, то из этого отнюдь нельзя делать общие выводы вроде того, что эдипов комплекс в той или иной степени присущ каждому мужчине или что большая часть сновидений отражает наши сексуальные проблемы. В конце концов, Фрейд имел дело с нездоровыми людьми, да и сам, как он неоднократно признавался, был отнюдь нездоровым, с точки зрения невролога и психиатра, человеком.
Всё это, безусловно, верно.