Фрилансер. Сверх
Шрифт:
Вышли наружу. Поблагодарил офицера — тут недалеко, дойдёт обратно сам. Вышли парни Макса, девчонки — много кто. Дверь в помещение — тут была аптека, сейчас переоборудованная в штаб батальона. Вокруг полно парней с оружием, включая двоих перед входом — на часах. Мы стали центром внимания, и это хорошо.
— Жан-Поль, приём. Как меня видно и слышно? — снова произнёс я, настраиваясь на рабочих лад.
— Слышно хорошо, — отчитался оператор. — А вот видно… Встань на десять метров левее.
Он расставил и меня, и парней с точками съёма. Послушались — все всё сделали правильно.
— Вот теперь хорошо! — вердикт довольным голосом.
— К записи все готовы? — Это я вслух.
— Так точно!
— Так точно!
— Так точно!.. — Нестройный ряд голосов, включая Макса и собственно Жан-Поля.
— Тогда начинаем. Командуй.
— Три. Два. Один… — голос нашего оператора. — … Мотор!
— Всем привет, — усмехнулся я. — Эта запись будет именно записью — больше в прямой эфир влезать не хочу. Но посмотреть её вы можете много где, включая портал дворца и уже упомянутые «Хроники борьбы за справедливость». Сегодня вы видели, как мы допрашивали тех, кто ставил подписи под легализацией мигрантов, после с оружием в руках убивавших наших сограждан. А после их, за грехи, порешили люди в форме ополчения. Подозреваю, их родные пострадали от диаспор, которых и протащили на планету эти упыри. Народный суд, понимаешь ли. Это, конечно, плохо, мандат на насилие должен быть только у власти, но, как мы также сегодня выяснили, кланы перехватили у власти этот мандат, введя в стране прорву выгодных им законов и процедур, благодаря которым можно отмазать от наказания самого чёрта. Так что у народа не осталось иного выбора, кроме прямого волеизъявления. САМОГО прямого, — усмехнулся я, вспоминая греческую демократию. — Сейчас у меня на руках мало данных, процесс пока ещё не пошёл лавинообразно, но даже спустя какой-то час зафиксировано уже три нападения на других представителей миграционного департамента, у кого тоже рыльце в пушку. Скольких из них сегодня убьют, кого мы не досчитаемся — не могу сказать, всё на совести ополчения. А пока мы находимся в расположении наших войск в куполе к северу от Сената. И сейчас подойдём к местным бойцам и спросим их мнения.
— Хуан, ничего не произноси вслух… Э-э-э-э… Короче, мы снова в прямом эфире на всю планету! — «обрадовал» вдруг Жан-Поль. — Я сам не знаю, как так, я не давал сигнал. Может кто-то из Дворца дал такую команду, но твоя мордаха сейчас снова светится на половине экранов и визоров Венеры. И только потому, что вторая половина в них не смотрит — другим занята.
М-да. Убью сучку! Когда доберусь до дворца. Но сначала надо добраться, а перед этим выполнить миссию.
На передовую пустили без вопросов. А ещё несколько бойцов выскакивали на улицу впереди или сзади нас, внимательно рассматривали, с чем-то у себя сверялись. Смотрят прямую трансляцию, а тут мы вживую — и там и тут нас показывают.
— Третья рота? — спросил я у следующего по пути бойца. — Где?
— Там. — Указание рукой.
— Проводишь?
Вздох. Боец оглядел моё сопровождение.
— Пошли.
За две минуты добрались до расположения. У которого нас уже ждали. Въезд на подземную парковку, перекрытый атмосферным броневиком, за которым огневая позиция. С той стороны улицы ещё две огневых позиции. Видимо где-то здесь бойцы обосновались, оставили вещи, проходят банные процедуры и кушают.
— Прямой эфир? — улыбнулся щербатый боец лет пятидесяти пяти жёсткой латинской внешности.
— Ага, — кивнул я.
— И нас сейчас хорошо видно? — стоящий рядом помоложе.
— Ага. Вон туда посмотри. На груди у моего бойца точка съёма. Улыбнись, помаши рукой и скажи: «Сиськи!»
— Шутить приехал? — ровно, без негатива, но и без улыбки уточнил первый, видимо, не комроты, но типа прапорщика — самый авторитетный не-офицер. Ибо судя по досье, офицером тут молодой неопытный парнишка из регулярных войск — сейчас кадровиков активно перекидывают на места комвзвода и выше, это общий тренд. А досье остальных мне смотреть было некогда.
— Неа. — Оглядел собравшихся. Они, кстати, все были с оружием, но и Сюзанна молчала, и вообще все вокруг. — Вы видели прямой эфир час назад?
— А есть на планете, кто его не видел? — воскликнул третий боец, с «Кайманом» на плече. Понторез, но прямой же эфир — сейчас можно. Все вокруг поддерживающе засмеялись.
— Тогда сразу к делу. У меня есть тело… Стопроцентно виновное в том, что мигранты получали свои паспорта и виды на жительство. Включая засланцев разведки Союза и Конфедерации. Это тело знало о том, что делает, и само недавно на камеру это признало. Убить его я не могу — я ж на всю страну сказал, что королева умывает руки, а я могу делать только то, что она одобряет. Но и судить его нет никакого желания. Мы их всех скопом «слили» тем, у кого погиб кто-то из родных во время погромов, чтоб не судить продажным судом.
— А мы чем можем помочь? — щербато улыбаясь, довольно оскалился первый.
— Отпустить его, чтобы кто-то помог собаке, тоже не могу. Сволочь слишком важная, много знает, и у неё много друзей. И я подумал… Ваши кореша уже вовсю отстреливают этих говнюков. Вон, один взвод прямо у здания управления тридцать два человека расстрелял — всех, кому мы обвинения предъявили. И пока ехали, в городе ещё три нападения произошли.
— Четыре! — раздался голос в ухе.
— Вот, меня только что поправили, четыре. Ваши кореша вовсю развлекаются, отстреливая уродов. А вы тут, на «нуле», обязаны дисциплину соблюдать — не оторваться, не уехать, не отомстить. Это разве справедливо?
— Несправедливо, — пришли к выводу бойцы, коротко посовещавшись и переглянувшись.
— Так от нас что хочешь? — Снова их главный. Торгуется. Чтоб я им что-то дал за утилизацию тела. А фиг тебе! Я тоже торговаться умею.
— У меня товар, нужный вам. Если хорошо предложите — отдам его вам, и делайте, что хотите, при условии, что он не должен умереть БЫСТРО!
Последнее слово выделил, и, оказалось, оно встретило бурю поддержки.
— Это точно, быстро не надо!
— Хрен ему, а не быстро!
— У меня внуки там были! Всех порешили!
— А у меня сын. Младший…
— Где эта сука?
— Ну так что? — Теперь оскалился я, давая понять, что договорились, они мне подходят.
— А что хочешь взамен? — по-деловому осведомился старший.
— Да мне много не надо. — Прикоснулся пальцами к щеке и поскрёб её. — Я скромный.
— Быстро к артиллеристам, тащи спирт! — отдал старший приказ одному из бойцов, кто помоложе.
— Сколько тащить? — сразу растерялся тот, испуганно поглядел на нас.