Фрилансер. Сверх
Шрифт:
(1) Здесь, ранее и далее иногда буду писать слово «федеральный», «федеральные» применительно к органам власти надрегионального подчинения. Устройство Венеры ближе к устройству США, чем России; каждая «имперская» провинция обладает издающим собственные законы парламентом, собственным правительством, в котором работают собственные же провинциальные министерства, гвардия(полиция штата), guardia especial (специальная полиция, аналог национальной гвардии штатов США). Гвардия не подчиняется общему центру, каким у нас выступает МВД, а надрегиональным уровнем правопорядка занимается департамент безопасности (ближе к ФБР). Но при этом Венера не является федерацией, так как кроме 14 «имперских» провинций есть отдельный столичный округ, и это не DC, автономия
Прошёл за кулисы. Мои готовились. Охрана тоже. Прошёл в гримёрки. Там все на нервах, приняли «по пийсят», но это понятно — у меня бы у самого коленки дрожали перед таким. Сенатор попытался что-то сказать, но не смог сформулировать мысль. По этому сеньору раскладку дала Фрейя, её человек (Сирены если быть точным), на него у Веласкесов есть нечто, что сказала, проголосует как надо, всё сделает, чтоб я его зря не драконил. Хорошо, не буду. Военный же… Военный, пусть и интендант. Сапоги всегда сапоги, даже в службах снабжения. Есть боевая задача, что некто должен быть признан виновным — будет выполнена. Нет-нет, не идеализирую военных, не думайте, просто перед глазами у них сеньор Бруно, министр обороны, не вынесший гибели семьи и застрелившийся в пьяном угаре (перед этим беспробудно неделю бухал). После такого силового акцента у любого дауна в армии должно быть понимание, что шутки кончились, как и игры в демократию в военных ведомствах, и в иллюзию, что армейские шишки будут что-то решать. Будут, но только после чистки, и в рамках общей единственно правильной парадигмы, спущенной сверху.
Вернулся за кулисы. Глянул из-за занавески на зал. Тот был заполнен, часть людей сидело в проходах. Учитывая, что выгружают последних, нормально. Когда-то и я там сидел, во-он там, в амфитиатре — смотрел концерт шоу-империи дона Бернардо. А перед этим выступал на этой самой сцене, впервые в своей творческой истории. Но это было как будто в прошлой жизни. Балкон почти пуст, там VIPы. Остались ложа, но их мы не трогали — места хватит. Ибо как и предполагал, собрали сильно меньше заявленных восьми тысяч. Тысячи три-четыре, не более. Ну, ничего, тоже хорошо.
Наконец, мне передали, что всех, кого надо, в зал ввели. И за кулисами народ отчитался о готовности. Что ж, начнём.
Связь со светорежиссёром и звукорежиссёром. Ответственный по занавесам здесь, с нами. Последний раз проговорили, что как делаем, и, наконец, зажглась рампа, и центральный занавес пошёл вверх. Попросил сделать так, чтобы свет в зале горел, а рампа не слепила — помню, когда пел тут «там-там-там, та-дам — тадам» было видно только три ряда. Угу, сейчас вроде ничего — работать можно.
— Добрый день, уважаемые сеньоры и сеньорины, — вышел на край перед авансценой. Сегодня съёмки нет, в смысле профессиональной. Она ведётся силами самого дворца. Но «трёшке» дал команду не блокировать никакие сигналы, и сотни, если не тысячи прямых трансляций отсюда сейчас разлетится по всей планете. В том числе нас пишет наверняка и сам дворец — тот же звукорежиссёр. А что, запрета же не было! Почему так? А так доходчивее, и не требует от нас никаких затрат и телодвижений. Мы в этой ситуации не НАВЯЗЫВАЕМ повестку, а они сами ПОДСМАТРИВАЮТ за нашими действиями. Какие они молодцы! И запись приобретает совершенно иную ценность для зрителя. Так что я вновь играю на зрителя, но уже и не привыкать.
— Меня зовут Хуан. Те, кто не знает мою персону, сообщаю, что я — специальный представитель её высочества по особым поручениям, и одновременно руководитель отдела по связям с общественностью Золотого дворца.
Гул в зале — народ понимал, кто
— Приношу свои извинения за доставленные неудобства, поверьте, ни я, ни её высочество и в мыслях не держали сделать кому-то плохо или больно. Всё, что мы хотели — чтобы вы собрались здесь для разъяснительной беседы. И то, что к кому-то из вас была применена сила — так это потому, что вас много, и у нас нет возможности каждого отдельно уговаривать. Практика показывает, что добрым словом и пистолетом можно достичь куда большего, чем одним добрым словом, так что прошу не обижаться. На себя обижайтесь, свой гонор и своё высокомерие! — не мог не поддеть я, вливая в последнюю фразу толику зла. Закономерно, ответом стал недовольный гул.
— Теперь, собственно, почему мы вас всех тут собрали. Дело в том, что несколько дней назад в министерстве финансов произошёл вопиющий случай. Люди, которым было поручено перевести деньги на Землю нашим стратегическим партнёрам, поручено самой главой государства, подписавшей ордер, перевели деньги врагу согласно не действующим в связи с войной договорам. Понимаете, там, на Земле, наши парни умирают, пытаясь отбить у англосаксов наших же вененрианских граждан, рабочих и туристов, попавших в заложники. Канадцы в одной Британской Колумбии убили более тридцати тысяч человек! Тридцать тысяч, вдумайтесь в цифры! Там взрываются бомбы, летят ракеты, наши парни теряют жизни, выполняя долг по защите сограждан… А в этот момент некие… Не буду опускаться до грязных эпитетов, личности из минфина, переводят врагу четыре с половиной миллиарда империалов!
— Но это повод! — поднял я руку, останавливая расползающийся по залу гул негодования, и одновременно понимания. «Всё верно и правильно, так им, но мы то тут при чём?» — Причина же вашего сбора в другом. Дело в том, что его превосходительство Серхио Козлов, временно выполняющий в данный момент обязанности премьер-министра, поднял вопрос о том, что, дескать, юридически у минфина есть свои инструкции, у минобороны свои, они местами противоречат друг другу, и это может являться смягчающим обстоятельством, если вообще не приведёт к снятию обвинения. И попросил не просто разобрать дело виновных, но довести до личного состава всех федеральных гражданских министерств и ведомств, чем нужно руководствоваться во время войны. И повторюсь, в связи с войной и государственным переворотом в столице, руководимым вражескими разведками, у нас сейчас нет возможности устраивать бюрократические игры, чтобы довести инструкции, когда чем руководствоваться, под роспись. А потому штабом по связями с общественностью Дворца принято решение сделать процесс над обвиняемыми открытым, так, чтобы каждый сотрудник каждого министерства, от которого хоть что-то зависит, лично, глазами увидел, чем в своей работе руководствоваться надо, а чем нет.
— Поскольку факт того, что Венера ведёт войну, неоспорим, гробы с нашими погибшими с Земли и из Альфы не дадут это оспорить, как и неоспорим факт того, что на Земле наш враг первый напал на нас, сбив наши летательные аппараты с неконвенциональным оружием, судить обвиняемых будет трибунал. Не военный — ибо совершённое преступление было связано не только лишь с военным ведомством. А смешанный, в составе представителя армии, представителя Сената текущего легитимного созыва — от гражданской власти, и представителя Верховного суда — от судебной власти. Представляю вам членов трибунала…
М-да, члены трибунала вышли на загляденье. Менеджер департамента снабжения минобороны, человек, знающий всё о госзакупках, военных поставках и профильных инструкциях применительно к военному ведомству (там куча своих нюансов). Сенатор от консервативной партии — даже не монархист, монархиста сажать было бы опасно. И член президиума Верховного суда, высшей судебной инстанции королевства, причём человек не Веласкесов, а ДРУГОГО клана. Страховка на страховке — Алиса справилась. Остался вопрос к статусу самого трибунала — он спорный. Последний раз подобный собирался при самой боевой нашей королеве Джинни, нарушительнице спокойствия, меняющей правила игры для аристократии. И, скажем так, при ней его статус был так себе. Но будем надеяться, сейчас «выстрелит» как надо.