Фронт без линии фронта
Шрифт:
Петелин.
В здании дирекции Гефту отвели кабинет на втором этаже с окнами на
механический цех, электростанцию и эллинг. Где-то там, за всеми этими
сооружениями, было море, перечеркнутое линиями причалов.
Николай снял трубку телефона и попросил механическим цех. Услышав визг
и грохот работающих станков, он потребовал:
– - Шефа механического цеха!
– - Кто говорит?
– - по-немецки спросил кокетливый женский голос.
– - Старший инженер
по-немецки.
– - Одну минуту! Я сейчас разыщу шефа. Иван Александрович где-то на
территории. Что передать?
– - Прошу его зайти ко мне!
Николай положил трубку и в ожидании подошел к окну.
Он знал Ивана Александровича Рябошапченко еще бригадиром, познакомился
с ним на практике. В сороковом году они случайно вместе отдыхали в
гагринском санатории водников. Рябошапченко пробился в люди, как сам
говорил, из учеников слесарного дела, кажется кончил годичную школу в
Кронштадте, плавал на линейном корабле машинистом, у него ясная голова и
золотые руки. С кем сейчас Иван Рябошапченко? Сделал при оккупантах карьеру,
из бригадиров -- в начальники цеха?! Неужели служит румынам на полусогнутых,
как Петелин?
Его размышления прервала девушка, стриженая блондинка со смазливым
личиком. Пестрое узкое платье подчеркивало ее пышные формы. Явно кокетничая,
она сказала:
– Шеф на эллинге, он сейчас придет. Я секретарь. Немцы меня зовут
Лизхен!
"Секретарь начальника механического цеха... Странно, зачем подобная
должность? Разве что для немецкой информации!" -- подумал Николай, но вслух
сказал:
– - Отлично, Лизхен!
– - и протянул ей руку.
– - Николай Артурович Гефт!
Благодарю за оперативность!
В кабинет вошел Рябошапченко, и Лизхен, бросив Николаю многообещающий
взгляд, выпорхнула из кабинета.
После ее ухода оба они почувствовали какую-то неловкость.
Поздоровались, как старые знакомые, молча постояли у окна, затем Гефт
сказал:
– - Да, Иван Александрович, я вас не поздравил....
– - С чем?
– - удивился Рябошапченко.
– - С должностью начальника ведущего цеха!..
– - Знаете, Николай Артурович, от этой должности я, как от чумы,
бежал... Не помогло. Петелин поставил обязательное условие, Я полгода не
работал, семья шесть человек, нужда, каждый хочет есть. Торговать не умею, в
доносчики пойти -- совесть не позволяет...
– - Кстати, -- перебил его Гефт, -- что это за девица у вас в
секретарях?
– - Секретарь!..
– - усмехнулся Рябошапченко.
– - Табельщица она, но ей
такая должность не к лицу. Сверху
ну и вообще... К немцам добрая...
– - Расскажите, Иван Александрович, что там у вас с "ПС-3"? В каком
состоянии дизель? -- Гефт перешел к столу.
– - Чья бригада работает на
монтаже? Почему затянули срок?
Слушая доклад, он пытливо разглядывал начальника цеха. Выполнение его
миссии во многом зависит от этого человека, от того, с кем он будет в этой
борьбе.
А Рябошапченко, чувствуя на себе пристальный взгляд инженера,
нервничал. От волнения у него сохло во рту. Обстоятельно информируя о
работах по установке двигателя, он часто умолкал, чтобы собраться с мыслями.
Думая, по привычке двигал желваками, вытягивал губы, словно собираясь
засвистеть, и поджимая их вновь.
– - Вы говорите, что работает бригада Берещука?
– - перебил его Гефт.
– -
Ну что же, давайте, Иван Александрович, пройдемся на корабль...
Они вышли из кабинета и спустились вниз.
Рябошапченко был пониже Николая ростом, поэтому, разговаривая с ним, он
задирал голову. Его темно-карие глаза, прищуренные от яркого солнца,
смотрели на Гефта с внимательной хитрецой.
Незаметно они дошли до пирса, где был ошвартован немецкий сторожевик
Николай прикинул на глаз тоннаж корабля: шестьсот, не больше. Посмотрел
вооружение: одна зенитная пушка, две двадцатимиллиметровых, спаренный
пулемет и бомбосбрасыватели.
"Досадно, что такую щуку придется выпустить в море -- подумал он,
спускаясь вместе с Рябошапченко в машинное отделение.
Бригада Михаила Берещука встретила их появление настороженным
молчанием. К работе еще не приступили, один покуривал, другой суконкой
шлифовал зажигалку, третий читал, двое завтракали.
Гефт поздоровался с бригадой и приступил к осмотру. Придирчиво,
педантично он исследовал все части двигателя, от центровки до топливных
насосов высокого давления. По тому, как он это делал, рабочие поняли, что
перед ними не механик Сакотта, а инженер, отлично знающий свое дело.
Изредка Гефт задавал скупые вопросы бригадиру.
"Разумеется, значительная часть монтажа выполнена,-- пришел он к
заключению.
– - Но как выполнена?! За такую работу в прежнее время я бы с
треском снял бригадира!"
Николай Гефт помнил бригадира по первому знакомству с заводом в
студенческие годы. Уже тогда Берещук был одним из лучших специалистов по
судовым двигателям, он вырос здесь, в этом цехе, сложился в мастера, тонкого