Фронтир. Дорога на двоих
Шрифт:
– Я… Я прошу меня простить, ваша светлость, ваши сиятельства. Я не знаю, как выразить свое сожаление словами, но поверьте, я искренне раскаиваюсь. Я иностранец, надеющийся найти в Рустинии новую родину, но, к сожалению, мне пока неведомы все реалии. Поверьте, всему виной только мое незнание.
Зря распинаешься. Оно может, скандала ты и избегнешь, но вот прощения не получишь, к гадалке не ходить. Теперь только соглашаться на все их условия, какими бы странными они ни оказались. Главное без проблем выбраться в Новую Рустинию, а там…
– Я принимаю ваши извинения,
– Кто бы вам это ни говорил, ваша светлость, он не врал. Не всем это удается, но шанс есть у всех, и он куда более реален, чем здесь.
– Также нам известно, что в колонии некоторый недостаток женщин.
– И это истинная правда. Мужчины более склонны к рискованным авантюрам, а потому они преобладают за океаном. Да и среди решивших отправиться со мной за океан большинство составляют именно холостые мужчины или юноши, семейных и уж тем более девушек куда меньше.
– И что вы скажете на наше предложение? Вы согласны взять шефство над нашими подопечными в Новом Свете?
– Я готов и буду даже рад этому. – Вот только врать надо убедительно, чтобы и самому в это поверить. – Я так понимаю, что эти женщины сами изъявили желание покончить со своим прошлым и обратились к вам за помощью, а потому трудностей я лично не наблюдаю. Тем более отношение к прошлому в тех краях куда более лояльное, и нравы немного проще. Нет-нет, не подумайте, что дела обстоят настолько вольно, это относится к прошлому, но никак не к настоящему. Начав жизнь с чистого листа, живи достойно и тогда заслужишь уважение и забвение прошлого.
– Ваши слова звучат так, словно вы хотите сказать о некоем «но».
– Именно так, ваша светлость. Простите за вопрос, но что вам известно о задуманном мною предприятии?
– То, что вы собираетесь основать поселение в Новой Рустинии.
– Боюсь, что это не совсем так. Я собираюсь основать новое поселение на неосвоенных землях, где в настоящее время обитает племя куроки, весьма лояльно относящееся к белым. Это дикая территория, ваша светлость. Я без сомнения буду рад каждому, кто решит последовать за мной, но вынужден предупредить, что опасность вовсе не надуманная, она реальная.
– Но ведь куроки доброжелательно настроены по отношении к рустинцам, они многое перенимают от нас и даже приняли под свою опеку миссионеров, несущих им свет истинной веры. Во всяком случае, так утверждает господин Дворжак, об этом он говорит в своих книгах, фильмах и на страницах газет.
Было отчетливо видно, что эта дама и не думала забывать о недостойных и оскорбительных мыслях собеседника. Она говорила, буквально цедя слова через силу. Но тем не менее продолжала разговор с типом, лично ей неприятным. И чем дольше с ней общался Варакин, тем больше удивлялся той настойчивости, с которой она вела беседу. А ведь куда более логичным было бы после разъяснения ситуации и получения извинений просто покинуть этого невежу.
– И в его словах нет ни капли лжи или преувеличения. Все обстоит именно таким образом, – слегка поклонившись, ответил Сергей.
– Тогда я не понимаю. – Княгиня слегка вздернула подбородок, как видно, она не любила быть хоть в чем-то несведущей.
– Все просто, ваша светлость. Степь заселена не только куроки, есть и другие племена, которые не так хорошо расположены к белым. Есть банды белых, которые представляют опасность как для краснокожих, так и для белых людей. И те и другие являются угрозой для нас, решивших осесть там, где не приходится рассчитывать на помощь правительства и армии. Я сделаю все, чтобы оградить ваших подопечных от непристойных притязаний, и всячески буду способствовать их вливанию в нормальную жизнь, но я не смогу гарантировать их безопасность, как, впрочем, и свою собственную.
– Эти женщины сами изъявили желание отправиться за океан.
– Но они должны знать всю правду, чтобы потом не чувствовать себя обманутыми. Доверие – вот основная составляющая успеха моего рискованного предприятия. Если я хотя бы в мелочах стану обманывать своих спутников, то это не приведет ни к чему хорошему.
– Что же, в таком случае, если вы не возражаете, мы соберем наших подопечных, и вы сами им все расскажете, чтобы они могли принять взвешенное решение. Допустим, послезавтра в полдень, в приюте Святой Ханы?
– Я непременно буду, ваша светлость.
Женщины поднялись и, держась весьма чопорно, чего не было при их появлении, покинули помещение. Сергей хотел было открыть им дверь, но та самая графиня, что взяла на себя труд разъяснить ситуацию, неким неуловимым движением слегка преградила ему путь и решительно надавила на ручку. Варакин, оказавшись в неловкой ситуации, вынужден был молча взирать на то, как три дамы покинули его вербовочный пункт.
– Признаться, ваша светлость, я думала, как только мы получим извинения этого нахала, то тут же покинем это заведение, – когда они сели в легкий экипаж и тот покатил по слабо ухоженной мостовой, произнесла третья из их компании.
– Нахал – это вы верно подметили, сударыня. Но до чего очаровательный нахал, – вдруг мило улыбнувшись, ответила княгиня. – Вы обратили внимание только на то, что он позволил себе вольные мысли по отношению к нам? Господи, но ведь это очевидно. Его оскорбило, что его принимают за содержателя публичного дома. Да, он груб, невоспитан, нахален, и еще десяток эпитетов будут ему соответствовать, как сшитый по мерке костюм. Но он никогда не позволит себе унизить наших подопечных, попрекнуть их прошлым и не даст их в обиду. Разумеется, до той поры, пока они сами не решат вернуться к прежнему ремеслу. Лучшего опекуна для вставших на путь исправления и представить себе сложно.