Фронтовое милосердие
Шрифт:
Февральское и мартовское постановления Государственного Комитета Обороны и развернувшиеся мероприятия по их выполнению позволили органам здравоохранения и военно-медицинской службе преодолевать препятствия, стоявшие и вновь возникавшие на пути оздоровления санитарного состояния населения и войск. Большие трудности возникли для здравоохранения в связи с отступлением наших войск летом 1942 года на Юго-Западном и Северо-Кавказском направлениях, сопровождавшимся эвакуацией заводов, госпиталей и населения. Резко ухудшилось санитарное состояние населения, оказавшегося на территории, временно оккупированной фашистами. Когда после окружения сталинградской группировки врага наши войска перешли в наступление, им пришлось соприкоснуться с очагами заболеваний сыпным тифом среди гражданского населения. В связи с этим второй год войны сопровождался повышенной заболеваемостью среди населения и войск, но эпидемии не было ни в стране, ни в армии.
Прежде чем перейти к характеристике инфекционной заболеваемости
Определить среднемесячную или среднегодовую численность войск в современных войнах при невероятно большой текучести личного состава в частях невозможно. Чтобы ответить на вопрос, какова была численность, скажем, части, соединения, армии или фронта за определенное время, нужно сказать, сколько личного состава прошло через них, а не его среднюю численность. Болеют люди, а не «средняя численность». Для того чтобы заболеть, солдату бывает вполне достаточно (для большинства эпидемических заболеваний) 5–20 суток его пребывания в части. Такими данными мы не могли располагать и не располагали. Мы прибегли к другим методам, менее показательным, но более доступным, базирующимся на исчислениях, достоверность которых не подлежит ни малейшему сомнению. Получаемые при этом цифровые данные позволяли проводить сравнения с прошлыми войнами.
В общих санитарных потерях действующей Красной Армии на долю всех поступивших больных, лечившихся в медсанбатах и в госпиталях всех профилей и уровней подчиненности, приходилось в течение первого года войны 26 %, второго — 38,9 %, третьего — 34,9 %, четвертого (по состоянию на 1 мая) — 37,1 %; в среднем за 4 года войны — 34,6 %.
Доля отдельных инфекционных заболеваний в структуре госпитальной заболеваемости среди личного состава действующей Красной Армии была незначительной. Казалось бы, сам этот факт на фоне резкого ухудшения санитарного состояния населения и войск, обусловленного войной, позволяет ограничиться приведенными в целом благополучными сведениями. Но это было бы непростительной ошибкой.
Анализ инфекционной заболеваемости по годам войны показывает, что на отдельных фронтах имели место небольшие, но все же эпидемические вспышки, которые обусловливались не только тяжелыми условиями, в которых приходилось действовать войскам, и особенностями боевой обстановки, часто не позволявшей вовремя принимать надлежащие меры для ликвидации начавшейся вспышки, но и дефектами в организации профилактической работы. Некоторые руководители военной медицины и организаторы противоэпидемической службы объясняли рост эпидемических заболеваний только тяжелым санитарно-эпидемическим состоянием территории, которую занимали войска, и большим распространением эпидемических заболеваний среди гражданского населения, контакт личного состава с которым был неизбежен. Но это является односторонним подходом к сложному, а с точки зрения познавательности и важному вопросу. Неизбежность контактов не равнозначна их эпидемической опасности. Греха таить нечего, все мы учились во время войны, особенно в первые полтора года. Одни меньше, другие больше, но учились. Это обучение обусловливалось разными причинами. То, что хорошо преподносилось и хорошо, но абстрактно воспринималось и усваивалось, в практической работе, в конкретных условиях сложной, многообразной боевой и медико-санитарной обстановки применялось не всегда умело и правильно, не без ошибок, порой весьма серьезных.
Все врачи, особенно окончившие Военно-медицинскую академию, хорошо знали, что санитарно-эпидемиологическая разведка должна быть непрерывной, достоверной, своевременной, преемственной, эшелонированной и действенной.
Какой она была в первые месяцы перехода наших войск в наступление на отдельных фронтах, мы увидим ниже.
В течение первого года войны заболеваемость сыпным тифом имела место на Западном, Северо-Западном, Калининском и Брянском фронтах. На остальных фронтах поражение им было мизерным, а потому не заслуживает внимания. Боевая и медико-санитарная обстановка на перечисленных фронтах сложилась так, что для защиты Москвы и Ленинграда в эти фронты прибывало много пополнения. Среди новобранцев, поступавших зимой 1941/42 года, встречалась вшивость и были случаи заболеваний сыпным тифом. Но это случаи. Такая угроза нависла над населением районов Старой Руссы, а также Калининской, Смоленской, Брянской, Курской и Рязанской областей. Все это требовало особого внимания со стороны начальников медицинской службы всех степеней, особенно армий и фронтов.
На Западном фронте отмобилизование противоэпидемических учреждений, как и других, началось в разгаре Смоленского сражения. Исключение составила СЭЛ (санитарно-эпидемическая лаборатория). Она была отмобилизована в Минске в течение первых трех дней войны. Дезинфекционный инструкторский отряд и инфекционный госпиталь были сформированы в начале июля, когда санитарное управление находилось в Смоленске. К началу Смоленского сражения противоэпидемических учреждений в армиях фронта не было. Они начали появляться только в конце и после него. Не было, правда, и эпидемических заболеваний, за исключением отдельных случаев дизентерии, против которой армии располагали вакциной. И там, где считалось
За период контрнаступления под Москвой и последующего общего наступления советских войск, длившегося до начала апреля 1942 года, медицинская служба фронта выявила 2200 сыпнотифозных очагов среди гражданского населения освобожденных районов. Такое широкое распространение сыпного тифа в Подмосковье нельзя объяснить иначе, как только тем, что среди солдат немецкой армии была большая вшивость и имели место заболевания сыпным тифом. При отсутствии у гитлеровцев подвижной и мощной, как у нас, санитарно-противоэпидемической службы они явились источником быстрого и широкого распространения сыпного тифа в частях и соединениях гитлеровской армии. От солдат тиф распространился и среди гражданского населения. По данным Т. Т. Позывая, в освобожденных районах санитарно-эпидемиологической разведкой было обнаружено среди гражданского населения в 1942 году 7930 случаев заболеваний сыпным тифом, на следующий год уже — 11370, а в 1944 году — 400 случаев.
Последняя цифра должна рассматриваться с учетом двух обстоятельств, объясняющих эту относительно малую величину. Значительное число населения к этому времени переболело сыпным тифом, а быстрые темпы наступления войск фронта на глубину до 600 километров не позволяли медицинской службе дивизий и армий задерживаться на одном месте, а значит и собирать исчерпывающие данные о заболеваемости среди населения.
В отношении заболеваемости среди населения брюшным тифом и дизентерией картина менялась. Если в 1943 году брюшной тиф встречался в 20 раз, а дизентерия — в 50 раз реже, чем сыпной тиф, то в 1944 году эти два заболевания стали доминировать. Санитарно-эпидемиологической разведкой было обнаружено 2320 больных брюшным тифом и дизентерией.
Сыпной тиф был на первом месте среди эпидемических заболеваний в войсках фронта. Профилактике его были подчинены все силы и средства противоэпидемической службы. Это определило и течение сыпного тифа в войсках. В частях заболеваемость была незначительной. Она повышалась в периоды наступательных операций, когда санитарно-эпидемическая обстановка ухудшалась, а санитарно-гигиеническое и противоэпидемическое обеспечение войск затруднялось. Но как только заканчивались бои, закономерно снижалась и заболеваемость. В ходе контрнаступления под Москвой число сыпнотифозных больных в феврале, по сравнению с январем, возросло в 3 раза, а в марте — в 5 раз. После окончания наступления количество заболеваний быстро снизилось в 2 раза. Во время ликвидации в марте 1943 года ржевско-вяземского плацдарма противника число заболеваний по сравнению с февралем возросло в 10 раз. Этому способствовало то, что среди гражданского населения, находившегося на временно оккупированной территории, свирепствовала эпидемия сыпного тифа. Причиной такого большого роста заболеваемости служили контакты с местным населением. Число случаев сыпного тифа в результате этого возросло с 51 % в феврале до 90 % в марте.
Научно-практические мероприятия противоэпидемического и санитарно-гигиенического характера, проводившиеся систематически и целеустремленно, позволяли предупреждать появление в частях или соединениях вспышек. Среди этих мероприятий первостепенное значение имели своевременное выявление и немедленная изоляция заболевших, санитарная обработка в очагах и дальнейшее эпидемическое наблюдение.
Поучительным представляется урок, полученный медицинской службой Северо-Западного и Калининского фронтов. Войска 11-й армии Северо-Западного фронта, наступавшие на Старую Руссу, 10 января 1942 года чуть северо-западнее ее, в совхозе Кричево, освободили лагерь военнопленных, бывших бойцов Красной Армии. Медицинская служба армии и фронта не вела надлежащей санитарно-эпидемиологической разведки. Ее руководству только 16 января, то есть спустя пять дней, стало известно, что бывшие красноармейцы, находившиеся в плену, были направлены в село Старая Болотница, что в 10 километрах юго-восточнее Крестцов, где предполагалось создание сборно-пересыльного пункта. Освобожденные из плена бойцы совершали марш отдельными группами на расстояние 120 километров. По пути движения они имели контакты с личным составом войсковых частей и местным населением. Как было впоследствии установлено, среди бывших бойцов 61 человек болел сыпным тифом, у 40 % имелись признаки дизентерии и у всех поголовно отмечалась вшивость. Все они были сильно истощены. В результате несвоевременности и неэшелонированности санитарно-эпидемиологической разведки в армии появились заболевания сыпным тифом.