Фронтовые повести
Шрифт:
— Сейчас, сейчас, — приговаривал он, заглядывая в черный зев плиты. Валя обратила внимание, что зола из плиты вычищена, посуда вымыта.
— Ты прямо как заправская хозяйка, — похвалила она.
— Опыт, — отозвался он, подтаскивая лучину к плите. — Когда учился в институте, на квартире жил. Приходилось, конечно, трудноватенько. День на лекциях, а ночь где-нибудь на разгрузке, на заработках. Зимой особенно доставалось. Зато придешь с работы, растопишь вот так плиту, чаю согреешь — и рай земной, честное слово! Много ли студенту надо?
— А мне всю жизнь учиться хотелось, — призналась Валя. —
— Ты ведь что-то окончила? Диплом-то у тебя есть.
— А ты забыл уже? Техникум. Да и то заочно, — ответила Валя. — А мне по-настоящему учиться хотелось. Думала, в Москву поеду, в общежитии жить стану. А тут мама умерла— куда же ехать? Пошла на овощной. А там и война…
— Ничего, вот выгоним фрицев и пойдешь учиться дальше, — сказал Володя, раздувая огонь в плите. — Подумаешь, два года потеряла!
— Два года! — грустно усмехнулась Валя. — Мне иногда кажется, что я прожила за это время полжизни. Как же я с ребятней за одну парту сяду? Смешно. Старуха уже.
— Старуха… — Володя закрыл дверцу плиты и поднялся. — Ты чай, старуха, собираешься пить? Чего ты сидишь, как в гостях?
— Мне домой надо.
Володя решительно остановил ее.
— Чего ты выдумываешь? Во-первых, сейчас уже настолько поздно, что домой, прямо скажем, идти незачем. А во-вторых, Хольбер все у вас, я в этом уверен. Так-то никто тебя дома не ждет.
— Так что же делать?
— А ничего. Будешь ночевать здесь. Вот кровать. Нравится? Вон какое сооружение.
— А ты?
— Я? Я как-нибудь… Обо мне не беспокойся. Вот на полу пересплю. Я человек привычный.
— Ну уж нет! — запротестовала Валя.
— Тогда сделаем так, — предложил Володя. — Спать будем по очереди. Идет? До утра время твое: тебе надо хорошенько выспаться.
За чаем Вододя стал вспоминать детство, рассказывал смешные случаи, и Валя мало-помалу вышла из задумчивости.
— Знаешь, — увлеченно говорил Володя, отодвинув недопитый стакан, — моя жизнь могла пойти совсем иначе из-за маленького пустяка. Отгадай, из-за какого? Никогда не угадаешь! Из-за голубей. Да-да, мальчишкой, я бредил голубями. Пропускал уроки, таскал из дому деньги, дрался с другими голубятниками. Всего хватало. Хулиганом рос отчаянным.
— А что же родители? — спросила Валя.
— Так вот слушай. В восьмом классе я уже здоровый парень был и на голубях совсем свихнулся. Чтобы не сдавать весной экзамены, я взял да и подделал врачебную справку, что у меня туберкулез. Дескать, вредно заниматься! Отнес справку в школу, а дома сказал, что от экзаменов освободили. Представляешь? А я себе на крыше голубей гоняю. И вот как-то сижу, свищу в два пальца и вдруг вижу — отец бежит. Екнуло что-то у меня внутри. Не к добру, думаю. А это он, оказывается, в школу ходил, интересовался, на каком основании его драгоценного отпрыска от экзаменов освободили. «Слезай, кричит, такой-сякой!»— А меня страх берет, никогда еще его таким не видел. Словом, стащил он меня с крыши и давай возить. «Мошенник, — кричит, — негодник! Что из тебя выйдет, если ты с этих лет…» Дал же он мне — весь ремень, истрепал. Как только живой я после этого остался! И вот с тех пор от голубей меня, как черта от ладана.
— А экзамены? — спросила Валя. — Сдал?
— Конечно. Тогда же. Одну,
Валя украдкой взглянула на часы, и Володя вскочил из-за стола.
— Заболтались мы с тобой. Ты ложись, не стесняйся, завтра рано вставать.
… Утром, проснувшись, Валя с закрытыми глазами слушала, как, весело потрескивая, топится плита и как дребезжит крышка на закипевшем чайнике. Она, наверное, снова задремала, потому что голос Володи показался ей далеким-далеким:
— Валя, подъем! Тебе еще надо успеть генерала накормить…
— Да, сейчас. Теперь она окончательно проснулась. В комнате стоял полумрак, и только сквозь щели ставен пробивался ранний рассвет.
Быстро позавтракали.
— Не провожай меня, — попросила Валя. — И не желай ничего. Все будет хорошо.
— Под первую бомбежку не лезь, слышишь? Пережди минут пять. А в кабинете не копайся. Быстро, в одну минуту!
— Не беспокойся. Знаю… Ну, до встречи. — Валя поцеловала его.
Когда она ушла, Володя потерянно опустился на стул и долго смотрел, как плясало в печурке бойкое пламя.
Ночь выдалась как по заказу — ненастная, дождливая. С самого утра плотные тучи обложили небо, изредка громыхал гром. Шум дождя, упорный, монотонный, навевал дремоту.
С наступлением темноты девушки отправились на аэродром. Думая о задании, Валя представляла, что сейчас происходит на авиабазе. Ненастье, конечно, загонит всех летчиков в казино. В штабе останутся лишь дежурные офицеры. Валя надеялась, что и генерал в эти часы все еще у себя. Тогда удастся избежать объяснений с дежурными: присутствие в штабе в столь поздний час не вызовет подозрений. Но если генерала не будет? На этот случай Валя приготовила вполне правдоподобное объяснение — она забыла забрать посуду после обеда; посуда сложена в кладовочке, небольшой темной комнатке под лестницей, где обычно хранятся ведра и веники. Впрочем, в глубине души Валя почти не сомневалась, что генерал будет в штабе — в это время он обычно работает, запершись в своем кабинете.
Проливной дождь, зарядивший с самого утра, не дал сегодня подняться ни одному самолету. Такая погода для летчиков — верная гарантия спокойной жизни. Тем неожиданней будет для немцев ночной налет советских бомбардировщиков. Через «товарища Аркадия» подпольщиков предупредили, что ровно через час после наступления темноты Велиславль, а особенно авиабаза, подвергнутся ожесточенной бомбардировке…
Воспользовавшись суматохой, им и предстоит провести операцию в штабе.
Столь мощное прикрытие с воздуха показывало, какое исключительное значение придается документам, хранящимся в сейфе генерала Рихтера. Примерно часа через два с половиной за ними с Большой земли прилетит специальный самолет…
Последнее указание, переданное «товарищем Аркадием», принес вчера на явочную квартиру Владимир Ольхов…
И Валя вновь стала перебирать в памяти события прошлого дня.
Накануне операции все товарищи были особенно внимательны к Вале, они старались ненавязчиво — кто шутками, кто теплым словом — подбодрить девушку перед ответственным делом.
Алтай Сырымбетов спросил ее:
— Слушай, как ты считаешь — немцы умеют пить?
— Водку, что ли? — удивилась Валя. — А почему это тебя интересует?