Фьюринг
Шрифт:
– Ага, обещал. Домчишь?
– Домчу.
Закир довез меня до стадиона очень быстро, минут за пятнадцать, половину из этого времени он потратил на защелкивание ремня безопасности. К счастью, нам удалось избежать встречи с полицией. На прощание я попросил Закира вести машину осторожно. Он кивнул, отдал мне честь, газанул и скрылся за поворотом.
О, сегодня я был неотразим! Я играл превосходно, просто превосходно. Наверное, принятый алкоголь способствовал головокружительным финтам, умелым пасам и крученым ударам. Я забил три мяча и несколько раз спасал наши ворота от неминуемых голов, успевая и в нападении, и в
Наверное, наш успех не очень нравился соперникам, и вскоре я почувствовал это на своей шкуре, точнее на ногах. Стоило мне оказаться в пределах чужой штрафной, я получал удары по ногам от большого здоровяка с бычьей шеей. После этого он вежливо извинялся, жал мне руку, а через пять минут все повторялось. Я, конечно, жаловаться не люблю, но после пятого раза мне хотелось требовать карточки всех цветов и удаления этого грубияна с поля с дисквалификацией на полгода. Но тут настал перерыв.
Мы сидели с Русланом на скамейке, пили воду и тяжело дышали.
– Как делишки?
– спросил Руслан. Из-за того, что я опоздал, мы толком не поговорили до матча.
– Нормально, - ответил я.
– Как детишки?
– Пока не завел.
– Пацан, - сделал вывод Руслан.
– Сам пацан.
Тут я прислушался к разговору по соседству. По мобильному телефону разговаривал мой приятель-костолом.
– Она не позвонила, - говорил он в трубку зычным голосом, - Я же говорю, не звонила. Я весь день дома просидел, ждал звонка. Не позвонила она! Я даже не знаю, что теперь делать. Осталось на понедельник, наверное...
Я перестал слушать, но вновь прислушался, потому что из трубки костолома стало доноситься пение. Пели на французском, правда, произношение было довольно паршивым.
– О, Шанз-Элизэ! О, Шанз-Элизэ!
По припеву я сразу узнал антикварную песню Джо Дассена. Исполнение ее тоже было антикварным, но старательным.
– О солей, су ля плюи, А миди э а минюе, - продолжил голос, - ИлИя ту ске ву вуле о Шанз-Элизэ!
– Нет-нет, там "А миди э а минюи" вместо "минюе". А так все правильно, поправил костолом.
Он закончил разговор и повернулся к нам:
– Знакомый дядька звонил, он ничего не понимает на французском, но тащится от французских песен. Присылает мне тексты на французском, а я ему пишу их транскрипцию. Потом он заучивает их и поет мне: по телефону, как сейчас, а то и лично. А я у него экзамен принимаю. Прикол, да?
Мы хотели что-то сказать, но лишь кивнули и улыбнулись. Тут начался второй тайм. Я специально отошел в центр поля, а Руслан выдвинулся вперед, что позволило ему сравняться со мной по количеству голов. Но мой фанат из команды-противника все равно настиг меня и пару раз долбанул по моей бедной ноге. Впрочем, это не помешало нам одержать уверенную победу.
Мы уже прощались и собирались расходиться. В это время ко мне подошел бык-костолом, еще раз извинился за жесткую игру и виновато протянул мне свою визитку. Мне сразу полегчало, боль в ноге утихла, я улыбнулся. Шучу, разумеется. Я не глядя бросил визитку в карман. Ответный ход был невозможен у безработных нет визиток. Поэтому к боли физической добавилась боль душевная.
Домой
– Тогрул, к тебе заходили, но тебя не было дома. Поэтому оставили у меня. Это тебе.
Она протянула небольшой бумажный пакет.
– А что это?
– спросил я.
– А понятия не имею, - ответила тетя Зема, вручила пакет и вновь исчезла у себя в квартире.
В свете прихожей я увидел надпись на пакете: "Greetings from Kiev". Я сразу раскрыл его. Внутри был какой-то веник. То есть это был не совсем веник, но выглядел как веник, украшенный всякими растениями, семенами, цветочками и еще чем-то непонятным. Вверху был керамический колокольчик, который зазвенел от моего прикосновения. Из пакета выпал маленький листок бумаги. Я поймал его и прочитал название веника: "Оберег". Далее было написано следующее: "Обереги - это различного рода символы, пришедшие к нам из глубины веков и помогающие человеку обрести и оберечь здоровье и душевное равновесие. Бывают обереги-пояса, обереги-символы на вышивках, обереги-куклы, обереги-украшения". "Очевидно, это оберег-веник", - подумал я. Далее шла расшифровка ингредиентов, раскиданных на обереге. Я узнал, что бессмертник садовый - это молодость, долгая жизнь, а бессмертник лесной - здоровье семьи. Перец - мужская сила, а семена - продолжение рода. Самшит - молодость, любовь и согласие. Мак спокойствие семьи, а фасоль в гнезде - это деньги в семье. Чеснок спасет от сглаза, а лавровый лист отведет от грозы и молнии скандалов.
Я еще долго изучал этот список, сидя на диване в гостиной. Я вычитывал значения на листке, а потом искал эти символы на самом обереге. И звонил в колокольчик, который означал осуществление желаний. Все было очень мило, только я совершенно ничего не понимал.
А потом у нас выключили свет. Я посмотрел в сторону окна, и ничего не увидев кроме кромешной тьмы, понял, что эта участь постигла и соседние дома. Я вспомнил добрым словом всех ответственных за снабжение электроэнергией в нашем районе, перевел свое тело в горизонтальное положение, натянул на себя плед и мгновенно уснул.
Так прошла эта сумасшедшая пятница.
Субботнее утро было каким-то особенным, я это ясно почувствовал, но не мог объяснить причины. В гостиной горел свет. Я поднялся и увидел, что в окно бьют лучи солнца. Искусственный свет от люстры был теперь совершенно ненужным. Электричество, очевидно, врубили ночью, но теперь зато не работал лифт. Это я обнаружил, когда выходил из дома. Спускаться было нормально, но вот возвращаться обратно, поднимаясь на мой шестой этаж, особым удовольствием я это назвать не мог. В руках я держал буханку хлеба и свежие газеты. По дороге я встретил тетю Зему, которая спускалась вниз.
– Как они надоели с этим светом!
– стала причитать она, - Со вчерашнего утра включают-выключают! Пять минут дадут, потом выключат. Так ведь холодильники испортятся. Безбожники!
В кармане моего полупальто затрясся телефон. Звонил Фарид, мой друг с институтских времен.
– Здорово, здорово!
– прокричал он, - Ну как оберег? Понравился?
– Ах, это твои проделки?
– я даже остановился на лестнице.
– Ничего себе, лучше спасибо скажи. Мы вчера заходили к тебе, тебя не было.