Гадес

Эндрюс Рассел

— Наверное, вы для них слишком мудрено выражаетесь, — вставил Джастин.

— Отвали! — огрызнулся Келли.

— О чем и речь, — пожал плечами Джастин.

— Да ладно! Мой адвокат и тот, сука, хочет, чтобы я признал себя виновным в том, чего не делал. Куда уж хлеще-то?

— Дейв, — вмешалась Реджи, — мы вам верим. По крайней мере, хотели бы верить. А вы нам пока не даете.

— Ага, точняк! — Дейв дернул головой, указывая на Джастина. — Вот он с удовольствием бы мне поверил и вытащил меня отсюда, раз уж у нас с ним одна блондинка на двоих.

— Дейв, — рассудительно

проговорил Джастин, — как бы это вам объяснить, чтобы дошло? Хоть вы сейчас и строите из себя полного придурка, на самом деле, мне кажется, вы несколько умнее. А еще мне кажется, что вас крупно накололи, причем все: копы, окружной прокурор, адвокаты, возможно, даже семейка Хармонов. Им всем нужно найти козла отпущения, и очень срочно, а вы — самая подходящая кандидатура. Однако мы знаем кое-что, чего не знают они. И поэтому мы считаем, что, каким бы дегенератом вы ни были, в этом убийстве вы все же не виновны. Что касается блондинки, я думаю, она тоже своего мужа не убивала. Выходит, что, если я хочу вытащить ее, придется вытаскивать и вас. При том что, если вы просидите остаток жизни в тюряге или вам вкатят смертельный укольчик, я тоже плакать не стану. Тем не менее я бы не хотел, чтобы наказание понес невинный — или невинная. Значит, кроме нас, вам надеяться не на кого. Вам светит от двадцати лет до пожизненного заключения. Или еще хуже. Что вы теряете, если нормально ответите на наши вопросы, без истерик, ругани и кривляния?

Келли тупо уставился на Джастина, не говоря ни слова.

— Все ясно, — вздохнул Джастин, обращаясь к Реджи. — Пойдем, он и вправду идиот.

Они привстали в креслах, делая вид, что уходят, но тут Келли встрепенулся.

— Постойте! Что вы хотели узнать?

Джастин и Реджи опустились обратно в кресла за маленьким столиком, отделявшим их от заключенного.

— Расскажите про электрошоковое ружье, — начала сначала Реджи.

— Оно мое.

— При аресте, как свидетельствуют записи, вы это отрицали.

— И какого черта… — Он поймал взгляд Джастина и, осекшись, сбавил обороты. — Да. Я знаю. Сглупил. В штаны наложил от страха. Они как сказали, что это орудие убийства, я и не придумал ничего лучше, чем соврать.

— Зачем вообще оно вам? — спросил Джастин.

— Для животных. И ничего другого, богом клянусь. Я ведь не только здесь работаю, у меня много заказов в городе, а там как начнешь стены ломать, оттуда столько всякой дряни лезет. Крысы, мыши летучие… Крыс терпеть не могу. Вот я и добыл себе эту штуку, чтобы отбиваться от всяких тварей.

— А здесь вы его используете?

— Ну да, бывает… Еноты тоже не подарок.

— У Хармонов когда-нибудь из него стреляли?

Келли кивнул.

— Слушайте, у вас жвачки не найдется?

Джастин отрицательно покачал головой, а Реджи выудила из кармана пластинку «Джуси Фрут» без сахара и шлепнула на стол.

Келли сунул ее в рот и энергично заработал челюстями.

— Насчет Хармонов… Да, было дело.

— Продолжайте.

— Понимаете, я его там держал. У меня все инструменты там лежали, и ружье это с ними. Заказ был крупный, такого крупного мне еще никогда не давали. Ну, у меня есть бригада, все как положено,

но иногда я и сам работал. Зачем мне пахать на чужой карман, если я что-то сам могу, так я решил. Вот я и торчал на участке как проклятый. Иногда один, иногда с ними двумя…

— С Эбби и Эваном? — уточнил Джастин.

— Ага. Иногда оставался кто-то один. Иногда латиносы.

— Это вы про экономку и дворецкого?

— Ну да. Тот еще дворецкий, он по-английски и двух слов сказать не мог. Ты ему: «Эй, Пепе, плеснешь мне воды со льдом?», а он на тебя смотрит, только глазами лупает.

— Пепе и его жена когда-нибудь видели, как вы стреляете из этого ружья?

— Нет.

— Почему вы так уверены?

— Я его доставал там только один раз, а их при этом не было.

— Точно?

— Сто пудов. Машину они не водят, так что я их подбросил до палатки с тако в Ист-Хэмптоне. Они там кого-то из своих, что ли, собирались подхватить, отгул-то до утра. Полчаса они бы у этой палатки проколупались как минимум. Кстати, там по-английски тоже ни одна собака не говорит.

— Так зачем вам в тот день понадобилось ружье?

— Ну, значит, забросил я мучачос в эту рыгаловку и вернулся доделывать то, что начал. А я тогда пруд рыл — работенка, скажу я вам, не для слабонервных, как следует не вымеряешь, лажа выйдет. Вот, значит, меряю я яму, которую потом водой заливать, а вокруг кролики шныряют. Ружье я припас на енотов, от них вообще не отвяжешься, но решил, зайцы так зайцы, тоже весело.

— Развлеклись, значит? — спросил Джастин.

— Эй, каждому свое. Одного я прикончил.

— Как на них действует электрошок? — задала следующий вопрос Реджина.

— На енотов не особо, просто вырубаются ненадолго, все-таки они покрупнее. А вот кроликам хуже, у них мяса меньше. Того пушистого я просто поджарил, можно сказать. И вот поднимаю голову и вижу, что Эван с Эбби на меня смотрят.

— Что они сделали?

— Эвану просто стало интересно. Он, наверное, никогда такого ружья не видел, его вообще мало кто видел. Попросил меня подстрелить еще кого-нибудь.

— А вы?

— Я что, я подстрелил. Скакал мимо еще один комок меха, я и шлепнул.

— Что сказал Эван?

— Ему вроде понравилось. Впечатлило.

— А миссис Хармон? — спросила Реджи. — Ей тоже понравилось?

— Эбби? Без понятия. У нее никогда по лицу не разберешь, что она думает.

— Может, ей стало противно?

— Она не из брезгливых. Короче, что она там подумала, я не знаю, а сама она ничего не сказала.

— И больше за вами тогда никто не наблюдал?

— Никто.

— Вы уверены?

— Говорю же, не было больше никого! И ружье я доставал там в первый и последний раз.

— Вам известно, что окружной прокурор утверждает, что есть свидетель, заметивший вас с электрошоковым ружьем? Кто-то ведь навел на вас полицию? Поэтому к вам и пришли с обыском.

— Знаю. И зуб даю, кроме Эбби и Эвана, меня тогда никто не видел. Эван, что ли, кому-то стал названивать, мол, вот из этого ружья меня и убили?

— Ну, убили-то его не электрошоком, — поправил Джастин. — Ему проломили голову бейсбольной битой или еще каким-то тупым орудием.