Гадес

Эндрюс Рассел

— А если цена не упадет, а наоборот, поднимется…

— Тогда и выйдет наоборот. Ты заключаешь сделку, ожидая падения, а цена вырастает до двенадцати. Приходится выкупать всю тысячу по цене в двенадцать долларов за акцию — ты в проигрыше. Есть люди, которые ухнули десятки миллионов в акции, которые ну просто не могли не упасть в цене. А они вот взяли и не упали.

— И как это относится к «Восхождению»?

— Ну, если я все правильно понял — а мне кажется, я все правильно понял, — они ломают все принципы управления

хеджевым фондом.

Джастин подался вперед.

— Как это?

— Опять же, не берусь утверждать со стопроцентной уверенностью, раз у меня нет доступа к их бухгалтерии, но у меня создалось впечатление, что они совершают операции от имени компаний, не являющихся инвесторами фонда.

— Торгуют акциями из основного фонда? — уточнил Уэствуд-старший.

— Именно.

— Это противозаконно? — спросил Джастин.

Роджер пожал плечами.

— С хеджевыми фондами вообще не поймешь, что законно, а что нет. Точно могу сказать, что это нечестно. А уж законно-незаконно, пусть разбирается Комиссия по ценным бумагам и биржам.

— Однако инвесторам «Восхождения» это очень бы не понравилось, — добавил отец Джастина. — Получается, в фонде решают за них, кто получит прибыль, а кто нет.

— Есть еще одна закавыка. — Роджер постучал пальцем по стопке бумаг. — Какие-то операции они совершали сами — просто перебрасывали активы туда-сюда между разными инвесторами, из одного фонда в другой. А какие-то сделки совершались через внешнего брокера.

— «Рокуорт и Уильямс»! — догадался Джастин.

Роджер кивнул.

— Точно.

— Есть еще что-нибудь?

— Еще много чего. Вот, например, то, где они играют на понижение, никак не вяжется со всеми остальными их сделками.

— И где они играют на понижение?

— Платина, — ответил Роджер.

— Да ты что?! Не врешь?

— Тебе диплом показать?

— Нет, конечно нет, извини. Просто… ладно, продолжай.

— В общем, — продолжил Роджер, — твое удивление оправданно. Зная их связи, можно было бы ожидать чего-то другого. И время они выбрали странное, учитывая, что творится на рынке платины. Тут им крупно не повезло.

— А почему время странное?

— Знаешь ли, я сильно сомневаюсь, что кому-то сейчас придет в голову совершать «короткие продажи» платины. Учитывая, что делают в Китае.

— А что делают в Китае?.. — начал было Джастин, и вдруг его осенило. — Машины. В Китае делают машины…

— Молодец! — похвалил Роджер. — Просто молодец.

— Китайский автопром выходит на международный рынок, — медленно проговорил Джастин.

В голове у него зазвучал голос Дэниела Френча: «За ними будущее. Китайские машины… все китайское».

— А без платины им никуда не деться, — заключил Роджер. — Если они действительно хотят захватить рынок.

— Вот оно, — тихо проговорил Джастин. — Платина для этих… как их… субстратов. Субстраты для

выхлопной системы. Контроль выпуска — выхлопных газов и ценных бумаг.

— Умница, ты все правильно понял, — снова похвалил Роджер. — Я сражен.

— Что, ты еще говорил, тебя смущает? Связи? Нет, можешь не объяснять, — перебил сам себя Джастин. — Тут тоже все ясно. У них есть выход на Китай через Г. Р. Хармона.

— «Рокуорт», насколько я знаю, связан с Китаем теснее некуда. У всех остальных на Уолл-стрит просто слюнки текут. Тут тебе и консультации, и операции с бумагами, и коммерческие возможности, о которых никто больше не знает, а если знает, то не подступится…

— И китайские денежки рекой текут через них в «Восхождение». Папочка должен помочь сыночку.

— Согласен. В твоем списке есть пара компаний, наверняка имеющих отношение к Китаю. Но тут опять нестыковки.

— Какие?

— В который раз не берусь утверждать, но у меня такое чувство, что там несколько подставных. Я о них вообще ничего не слышал, и найти мне их не удалось, соответственно, делаю вывод, что это все одна большая афера. Зачем только «Восхождению» или «Рокуорт» понадобилось водить за нос китайское правительство, если для них там просто золотая жила? Хотя, с другой стороны…

Он умолк.

— Что с другой стороны? — нетерпеливо спросил Джастин.

— Если на самом деле их никто за нос не водит, зачем бы китайскому правительству участвовать в этой афере?

Ответа ни у кого не нашлось. Наконец Джастин сказал:

— Ладно, с неподходящим временем и странными связями разобрались. Остается крупное невезение.

— Дело в том, что рынок платины недавно здорово скакнул вверх. Из-за дефицита.

— Дефицит платины? С чего бы?

— Из-за того сухогруза.

— Роджер, давай поподробнее. Про китайский автопром я еще каким-то чудом слышал, а вот про сухогрузы с платиной ни сном ни духом.

— Один затонул. Пару месяцев назад.

— Где?

— Шел из Южной Африки. Затонул где-то около Сицилии, если мне память не изменяет.

— И большой теперь дефицит?

Роджер шумно выдохнул. Видимо, это должно было означать «очень большой».

— Точную цифру не назову. Достаточный, чтобы изменить ситуацию на рынке. Порядка пятидесяти—шестидесяти миллионов долларов. Может, больше.

— А нельзя поднять сухогруз?

— Рано или поздно поднимут. Но это долго. А пока дефицит.

— И что это значит?

— Да ладно тебе, Джей. Это ведь школьный курс! Спрос-предложение. Когда предложение уменьшается, цена растет. В данном случае она буквально взлетела.

— И не снижается?

— Пока нет.

— Невероятно! — поразился Джастин.

— Нет тут ничего невероятного, — возразил Роджер. — Нестыковки есть, а так все вполне оправданно. Особенно если глянуть на отчеты по командировкам.