Гадкий рыжик

Чередий Галина Валентиновна

– Сашенька, так ты поэтому выглядел таким усталым? – осторожно начала женщина.

– Я не знаю, мам, может быть. Как-то не обращал внимания.

– Послушай, если хочешь, я могу завтра встретиться с этой девушкой и рассказать ей, что между тобой и Франческой ничего нет. Это была моя бестактность и ошибка, и я её исправлю!

– Мам, это ничего не решит. История с Фраческой, похоже, просто была последним гвоздем в крышку гроба.

– Саша! – в ужасе выдохнула женщина.

– Прости, я ляпнул не подумав. Просто нам с Миленой не поможет твой визит к ней. Нам нужна полная перезагрузка. Наш единственный шанс начать всё заново, с чистого листа. Я позволил всему этому неправильно начаться и теперь пожинаю плоды.

– Но я хочу чем-нибудь помочь тебе, сынок. Я не могу видеть тебя таким. У меня сердце на части рвётся.

– Мам, скажи, а отец был с тобой агрессивным? Ревновал тебя?

Женщина молчала долго.

– Ты должен понять, что мы с Сергеем поженились очень молодыми. Первая влюбленность, потом ты родился. Твой отец никогда не испытывал ко мне настоящей страсти. Просто ему было так удобно. Скорее, я была его другом. Поэтому нет, ревности с его стороны я никогда не испытывала, как, впрочем, и жестокости. Совсем другое было с Алёной. Я ведь слышала разговоры его прихвостней. На ней он совершенно помешался. Просто умом тронулся от страсти и ревности. То, что он творил с этой девочкой, уму непостижимо. Но если ты спрашиваешь об этом, потому что боишься собственных чувств к этой девушке, то ты должен помнить: ты не твой отец! Он сам позволил внутренним демонам разорвать свою душу. Он не любил по-настоящему Алёну. Когда любят, не причиняют нарочно столько боли. Он был просто одержим ею. И позволил этой одержимости полностью разрушить его. И чувствуя, что тонет сам, он хотел с собой утянуть и её. Ты не он! Ты не такой! Какие бы чувства в тебе ни будила эта девушка, ты никогда не позволишь себе стать таким жестоким чудовищем, как твой отец. То, что в тебе течет его кровь, не делает тебя монстром!

Сандро заметался по кабинету, вцепившись в свои волосы.

– Ты просто не знаешь, что я чувствую, когда даже просто думаю, что к ней может прикасаться кто-то еще! Что кто-то прикасался раньше! Я готов убить! Готов рвать зубами! Задыхаюсь и перестаю быть собой от бешенства! Я превращаюсь в настоящего монстра!

– Неужели, все настолько плохо, сынок?

– Ты даже не представляешь насколько!

– Может, тебе поговорить об этом с девушкой начистоту? Честно рассказать, что ты чувствуешь! Может, если вы будете вместе и будете открыты друг перед другом, то все успокоится? Попробуете для начала избегать некоторых ситуаций, способных провоцировать тебя. Конечно, тебе придеться работать над собой и научиться понимать, что прошлого не изменишь и бессмысленно из-за этого изводить себя. Но, может, если в настоящем вы будете полностью доверять друг другу, то и прошлое постепенно перестанет быть таким ярким и навязчивым для тебя? Нужно просто попытаться. Ты же у меня сильный и никогда не сдавался. Всегда добивался поставленной цели! Так поставь перед собой правильную цель, сынок. Потому что, как вижу, по-другому ты только погубишь себя.

Сандро неожиданно опустился на колени и положил горящую голову на колени матери, совсем как в детстве. Женщина гладила его волосы и целовала закрытые глаза.

– Знаю, что ты со всем справишься, сынок. А я, так и быть, обещаю принять твою Милену, как родную. Только с внуками не затягивайте. А то еще помру и не увижу, будут ли они у меня рыженькими.

31

Милена боролась с тошнотой всю дорогу домой из ресторана. Ей даже пришлось открыть окно, чтобы хоть как-то вынести эту показавшуюся бесконечной поездку. Едва влетев в квартиру, она с грохотом захлопнула дверь в туалет и согнулась над унитазом. Её выворачивало до тех пор, пока не подогнулись колени и не потемнело в глазах. Бессильно застонав, она спустила воду и свернулась калачиком прямо на кафельном полу. Надо было немного отдохнуть и прийти в себя перед тем, как предстать перед сестрой и Олегом. Но Катя, видимо, не собиралась ей давать для этого времени. Она проскользнула в дверь и нагнулась над сестрой.

– Господи, Милена, это ведь то, о чем я думаю? – зашептала она.

– Понятия не имею, о чем ты думаешь. – Милена с трудом села и тут же почувствовала, как опять сжимается желудок. – Я просто перенервничала!

– Милена, да прекрати делать из меня идиотку! Я, может, и не имею особого опыта, но и то понимаю, что это… – Она указала на унитаз. – Совсем не из-за нервов. Я убью его! Просто своими руками буду душить и наслаждаться! О чём он думал вообще?! – выкрикнула Катя.

– Да тише ты в самом деле! Ты так говоришь, будто я невинная соблазненная девственница. Мы оба вели себя безответственно.

– Да? Может, и так! Но только он по ресторанам с невестой прохлаждается, а ты тут с унитазом лобызаешься! А дальше-то что?

– Кать, а давай я завтра об этом подумаю! Сандро уж точно ничего говорить не собираюсь. Пока. И ты не смей! И Олегу скажи, если догадается.

– На аборт не пойдешь! – гневно отрезала сестра. – Сами родим и сами воспитаем! Не нищие, небось!

– Катя, перестань. Это моя жизнь, и я сама решу!

– Чего ты решишь-то? Как загнуться на этом аборте? А если у тебя потом больше детей никогда не будет?

– Господи, да тише ты! Чего орёшь-то? Может, ничего и нет вообще!

– Может, и так! Но только обещай, что не будешь никаких решений принимать, не поговорив со мной.

– Хорошо, «мамочка», я обещаю обсуждать с тобой каждый свой шаг. А теперь иди отсюда, пока твой Олег ломиться к нам не начал.

– Я тебе чай сделаю, – выходя, сказала Катя.

Милена дождалась, когда за сестрой закроется дверь, и только после этого дала выход скопившимся за вечер эмоциям. Её трясло, руки дрожали и платье никак не хотело слезать с покрытого холодным потом тела. Милена забралась в пустую ванную и, включив воду, села, обхватив прижатые к телу колени, и уткнулась в них лицом, глуша прорывающиеся рыдания.

Господи, ведь не может быть все до такой степени несправедливо! И почему именно с ней? Почему вместо того, чтобы рассосаться, все это нарастает, как снежный ком, грозясь раздавить её? Когда-то давно, в той прошлой жизни со Стасом, они мечтали, что у них будет ребенок. Не сразу, а потом, когда они оба чего-то достигнут, станут кем-то. Наверное, и хорошо, что подобное не случилось тогда. Ведь наличие у них ребенка все осложнило бы в сотни раз. А что сейчас?

Слезы прекратили течь, и Милена растянулась в наполнившейся ванне. Катя, пожалуй, права. Избавляться от ребенка она ни за что не станет. В деньгах они не нуждаются. Отец по-прежнему шлёт каждый месяц приличные суммы им обоим, хоть они и давно совершеннолетние. Раньше Милена не трогала эти деньги, так как была зла на отца все эти годы. Ну что же, теперь пусть эти деньги будут, наконец, полезны.

Оставался другой вопрос. Вправе ли она не сообщать Сандро? Если отбросить обиды и эмоции – есть ли у неё право отказывать ему в возможности узнать? Наверное, все же нет. Это было бы нечестно в первую очередь по отношению к ребенку. То, что их отношения с Сандро не были настоящими отношениями, не делает эту новую зародившуюся жизнь менее ценной. Конечно, она должна ему сказать. Только после того, как увидела сегодня в ресторане его невесту, как это сделать?

Сандро явно решил что-то менять в своей жизни, и теперь у него есть настоящие отношения с этой девушкой. Известие о её беременности может сподвигнуть его на неверные выводы. Он наверняка решит, что она хочет его удержать. Он ведь говорил, что для него ребенок – это очень важно. И как она будет выглядеть, когда после разрыва сообщит ему такое? Их однозначно физически тянет друг к другу, но это совсем не те отношения, при которых случайная беременность становится радостью. От этого на душе становилось еще более мерзко.

И как, собственно, следует сообщать подобные новости партнеру, если вы уже расстались? Она может просто отправить ему смс: «Я залетела». Или можно просто позвонить и, не видя его лица, вывалить эту новость. Или все же нужно прийти в его роскошный офис и, дождавшись приема, сказать ему в лицо. И наблюдать за тем, как это самое лицо исказится презрением или, может, яростью. Однозначно милой сцены с обнимашками, как в дурацких сопливых фильмах, им не светит. Он не закружит её, радостно прижимая к себе, и не скажет, что безумно счастлив.