Галактический орден доблести
Шрифт:
Дон вздохнул:
— Мне не нужны деньги, дорогая. И я не против бескорыстно руководить Корпорацией.
— Ты хочешь сказать, что тебе не нужны деньги? Деньги нужны всем, — возразила она.
— Мне кажется, что если я попрошу в самом крупном банке на Земле миллион псевдодолларов, то хватит одной моей подписи, чтобы его получить, — устало проговорил Дон.
— Это смешно.
— Посмотри! — Матерс сел на краю постели и включил экран связи. Как только на экране появилось лицо дежурного секретаря, Дон спросил:
— Петере, какая самая лучшая машина в мире?
— Ховер-Ролс-Ройс,
— Очень хорошо. Свяжи меня с управляющим их отдела сбыта. Я не знаю, сколько сейчас времени, но все равно.
Пока он ждал связи, Алиса сказала:
— Ну и что дальше? У нас здесь машин хватит для перевозки целого полка.
Он не обратил внимания на ее слова, а на экране появилось новое лицо, удивленное беспокойством в столь поздний час.
— Я — полковник Донал Матерс и хочу купить одну из ваших машин.
Человек на экране сонно зевнул и заговорил, заикаясь, с британским акцентом:
— Подождите… минуту, э-э, полковник. Я свяжу вас…, — его голос пропал, и на экране возникло другое удивленное лицо.
— Меня зовут Геральд Хастингс, сэр. Управляющий отделом общественных связей компании Ховер-Ролс-Ройс. Мы немедленно отправим к вам полный набор всех наших моделей.
— Я не думаю, что могу позволить себе…
— О, сэр, все это бесплатно, — немедленно заверили с экрана.
— Я подумаю. Спасибо. — Дон отключил связь прежде, чем управляющий распорядился о высылке партии моделей.
Матерс знал, о чем подумал тот. Герой космоса, возможно, решил приобрести машину у кого-нибудь из конкурентов, например, Ховер-Мерседес, поэтому неудивительно, если машины Ролс-Ройс прибудут в Центр-Сити еще до утра.
— Поняла, что я имел в виду? — обратился Дон к Алисе.
— Зачем мне деньги?
— Боже мой, — произнесла она, — я не знала, что это зашло так далеко.
— Именно так. Я не могу потратить ни одного псевдоцента и не могу, черт возьми, ни от чего отказаться.
До этого момента они никогда не говорили о влиянии на него ее отца и Ростоффа. То ли у нее появились какие-то новые мысли, то ли она ждала инициативы от Дона, но они больше никогда не говорили о женитьбе, и Дон даже не знал, почему так получилось. Она была красоткой, но тот ли это тип женщины, с которой можно связать свою жизнь, даже после того, как шум вокруг него поутихнет, и он сможет появляться в обществе, не боясь, что его опять окружит толпа? Во всяком случае, ее развращенность и эгоизм были очевидны. Но, с другой стороны, когда-нибудь она станет наследницей состояния, которое к тому времени многократно возрастет. И хотя ему сейчас не нужны деньги, но, может, придет и такое время, когда они понадобятся. Деньги — это власть, а ему стало нравиться чувство власти.
На следующий день после этого разговора с Алисой пришел человек, ставший четвертым по счету держателем привилегированных акций Корпорации.
Матерс сидел за столом и готовил речь, с которой ему предстояло выступать. Это был лишь второй случай после церемонии в Женеве, когда производились голографическая съемка его выступления. Не обладая достаточным опытом в подобных делах, Матерс отнюдь не радовался предстоящему событию, несмотря на все усилия двух актеров, занимавшихся с ним, и
От идентифицирующего экрана послышался сигнал. Матерс нажал на кнопку, и на экране появилось лицо Ростоффа, который с притворной елейностью спросил:
— Нам можно войти, полковник Матерс?
Слегка удивленный учтивостью компаньона, Дон нажал другую кнопку, и дверь распахнулась. В комнату с раболепствующими выражениями на лицах вошли трое: Ростофф, Демминг и еще какой-то незнакомец.
Незнакомец выглядел, как добряк с красным лицом, излучавшим доброту и честность. Одет он был старомодно и говорил четким и низким голосом. Он мог сойти за какого-нибудь известного политика, каждый день выступающего по телевидению, и Дон сразу же прозвал его про себя политиканом.
Дон Матерс приподнялся с места, но незнакомец остановил его, продолжая излучать бодрый восторг:
— Нет, нет, полковник. Не беспокойтесь. — Он потянулся через стол, и Матерс почувствовал крепкое и дружеское рукопожатие.
— Полковник Матерс, — прохрипел Демминг, — это сенатор Фрэнк Маковски, с Каллисто. Несомненно, вы неоднократно слышали его страстные речи, когда летали в дальнем космосе на своем корабле-разведчике. Он представитель от Каллисто в парламенте Содружества Солнечной Системы.
— Да, конечно, — как можно дружелюбнее улыбаясь, сказал Матерс, хотя никогда в жизни не слышал об этом человеке.
— Пожалуйста, присаживайтесь, джентльмены. Большая честь увидеться с вами, сенатор.
— Полковник, это большая честь для меня, — ответил сенатор, садясь в кресло.
— Может, джентльмены выпьют? — спросил Дон. Он уже прикладывался два или три раза за сегодняшний день и теперь пытался сконцентрировать внимание на работе над речью.
— Нет, нет, полковник, — отмахнулся Ростофф. — Сейчас только четыре часа, а мы с Лоуренсом хорошо знакомы с вашим сдержанным отношением к алкоголю.
— Ладно, — недовольно проговорил Матерс, — я не такой уж трезвенник. «Вот ублюдок, а то можно было бы выпить еще», — подумал он.
— Но почти, — вяло произнес Демминг. — Полковник, нам известно, как вы заняты, но с сенатором мы здесь по делу, и, поскольку вы — президент и глава правления, он хотел бы познакомиться с вами поближе.
Сенатор улыбнулся:
— Вообще-то, полковник, я очень хотел удостоиться чести встретиться с вами. Мне уже приходилось иметь дело с мистером Деммингом и мистером Ростоффом раньше и, конечно, я безоговорочно им доверяю.
Дон Матерс молча слушал, искренне стараясь быть внимательным.
Демминг прокашлялся и проговорил:
— Ввиду того, что деятельность Корпорации будет во многом обусловлена влиянием сенатора Маковски, мне и Максу пришла в голову мысль, что ему, как говорится, тоже причитается своя доля. На ранних этапах реализации проекта проекта нам предстоит тесно с ним сотрудничать, и в нашей многотрудной деятельности его позиция будет иметь большое значение.
— Разумеется, — подтвердил Ростофф.