Галактика Алфавит - дом лысых обезьян

Никитин Петр

— Мы будем исследовать сухую глину.

— Сухую глину?! Что за вздор! Я её видел! Этот позор! Ту вашу презентацию, с чтением детской книжки! Я уверен, что это глупая шутка! Розыгрыш! Девочка, тебе не кажется что это унизительно отрывать людей от работы ради детских фантазий?!

— Может и шутила, кто знает — сказала Лада — Но у этой шутки наивысший ноосферный приоритет, так что генератор едет в Каменное Молоко.

Лада говорила спокойно и это спокойствие было оскорбительным.

— Я подам заявление о стандартной ошибке! — воскликнул Длантааре.

Его глаза сверкали как у тигра, а руки в напряжении гнули спинку стула — Никто не смеет использовать научные ресурсы на удовлетворения личных потребностей. Это саботаж! Это дискредитация наших специалистов! Мы не приедем к вам, ни в гости, ни на обед, ни к ужину, ни ковыряться в глине!

Лада усмехнулась и молча прервала трансляцию.

Через пятнадцать минут трансляция возобновилась. Длантааре, сам настоял на возобновлении переговоров. Сомнений в нужности исследования глины он больше не высказывал. Говорил смущённо в грустной растерянности. Что бы его подбодрить Лада и соблаговолила придерживаться инструкций:

— Моя научная группа в восторге, что к нам присоединятся лучшие ваши специалисты — сухо сказала она — К вашим традициям я отнесусь с пониманием.

— Хорошо что вы с уважением относитесь к науке — говорил Гранье — Готовьтесь восхищаться! Прикосновение к настоящему процессу познания пойдёт на пользу вашей группе. Говорят ваш парк довольно забавный аттракцион, мои сотрудники будут в восторге.

— Мы научное учреждение.

— Мы знаем, знаем… Готовьте лучшие боксы для гостей. Все услуги пускай будут включены. Некоторое мои ребята заслужили отдых на природе.

Лада молчала, Гранье закончила говорить. Некоторое время они смотрели в глаза друг-другу. Вдруг Лада безупречным движением лицевых мышц застенчиво улыбнулась и послала физику воздушный поцелуй. Её улыбка заставила Длантааре испытать первобытный страх. Он так и не появился в пещере. Эксперимент проводили его помощники.

***

Настройка генератора началась днём. Впрочем, когда Солнце село за скалы, в пещере это событие никто не заметил. Так как в подземельях как высокопарно сказал молодой человек с плоским лицом по имени Савар:

— Вечная ночь, упрямая тьма, твердыня неподвластная солнечным лучам.

На что, грузная гостья парка, учёный физик, по имени Магнесс заметила: — Тьмы в пещеры быть не может.

— Но как же! — сказал Савар — Над нами толща камней и известняковых плит, сюда никогда не проникал дневной свет, значит здесь вечная тьма!

— Возможно тьма это всего лишь свет Чёрного солнца? — Магнесс говорила со смехом, трубным гласом, наивность молодого человека казалось ей забавной.

Она то прекрасно знала что физической тьмы не существуют. Что для кварков, и камни и плиты и глина и вся планета целиком лишь сгусток пустоты, которую любой уважающий себя квант проходит без сопротивления. Лишь фотоны, дети звёзд, смогли найти себе, непреодолимое препятствие в хаосе микромира. И людям это ещё повезло что о стадиях звёздного цикла они могут судить лишь по количеству

на небе фотонов. Иначе, перегруженные мозги голых обезьян охватило бы безумие.

***

Пещеру Инфоцентр, самую красивую пещеру парка, уже несколько недель готовили к реконструкции. Кроме того её использовали как временный склад нового оборудования. Контейнеры и боксы громоздились среди старинных светильников и зеркальных панелей.

Часть панелей уже демонтировали, часть защитили упругой плёнкой. Открывшаяся под панелями скальная поверхность несла на себе, случайно избежавшие реставрации, подлинные рисунки кроманьонцев. Тут был нарисован шерстистый носорог. В качестве красок древний художник использовал сажу, жировые краски и чистую глину. В некоторых местах были видны отпечатки маленьких ладошек. Глиной игрался или ребёнок или миниатюрная женщина.

Это было первое открытие научной группы. Глина попадала в пещеру не только с дождевой водой, но и на грязных человеческих руках. На этом научная работа могла бы быть закончена, но раз заварили кашу теперь придётся её хлебать.

Пока лаборанты монтировали оборудование Лада в одиночестве бродила среди контейнеров.

Мадам Валерия Крогофф, которая прибыла в парк, лишь для того, чтобы проследить за сохранностью уникальных интерьеров Инфоцентра, и она была раздосадована поведением своего директора.

— За этими остолопами физиками, надо следить, сломают и разобьют всё что угодно — размышляла мадам — а наша директорка словно стыдиться своего псевдоисследования и прячется в тёмных углах. А ведь должна следить, нести ответственность…

Когда один из лаборантов был пойман на попытке нацарапать на зеркале домик с крестиком вместо окна, Валерия не выдержала и направилась за сударыней.

— Хорошо что остолоп царапал ногтем, а если бы алмазным колечком? — размышляла она — сломался бы не заусенец, а объект исторического наследия… Неужели нельзя стоять рядом и пугать вандалов своей улыбкой.

Лада ходила от контейнера к контейнеру, внимательно смотрела на маркировки, сверяясь с планшетом.

Валерия начала разговор строго, без той робости которая была на первой их встрече в кулинарном отделе.

— Скучаете мадам? Вас кто-то ждёт на ночлег?

Лада ответила не отрывая глаз от столбиков цифр: — Вы, доктор Крогофф старайтесь избегать при обращении ко мне слово «мадам». Мне по душе или моё имя — Лада или, если нужно обратиться более официально, то говорите «сударыня», но никак не «мадам».

— Да ладно! Ты серьёзно? Тебя здесь и сейчас заботит этикет? Только этикет и всё? — Валерия ехидно улыбнулась — Хотя конечно, тебя можно понять… Новая работа… Новые ощущения… Власть… Непосильная ответственность… Субординация… Скажите, пожалуйста, что вы тут делаете?

— Сортирую своё имущество.

— Эти контейнеры, они ваши?!

— Некоторые мои.

— То есть вы среди хрупких, музейных экспонатов храните эти металлические, громоздкие, пыльные ящики с личными вещами?

— Да.