Гамаль Абдель Насер
Шрифт:
— Что происходит, Гамаль? — спросил Саад с порога.
Гамаль непонимающе покачал головой.
— Это будет сегодня ночью?
Гамаль снова покачал головой, пропуская его в дом.
— Тогда зачем ты надеваешь форму?
— Ты пришел допрашивать меня? — сердито спросил его Насер.
— Я пришел сказать тебе, что надо отложить выступление.
— Что отложить?
— Выступление, которое ты наметил.
— Почему?
— Они оповещены.
— Кто оповещен?
— Фарук знает о подготовке переворота. Связался с начальником Генштаба.
— Так.
Это была новая неприятность.
— Начальник Генштаба приказал вызвать всех командиров дивизий и бригад в управление армии у Кубри эль-Кубба.
— Откуда тебе это известно? — не унимался Гамаль.
— Сегодня я дежурный офицер в управлении разведки, — объяснил Саад. — У меня едва нашлась минута, чтобы прийти к тебе. Прошу, отложи операцию…
— Нет. Это невозможно, — ответил Гамаль, наконец доверившись Сааду. — Колесо уже завертелось. Можешь возвращаться.
— Нет, — внезапно сказал Саад. — Я останусь с тобой. Я такой же «свободный офицер», как и ты.
Гамаль велел Сааду срочно идти домой, переодеться, взять оружие и ждать в условленном месте.
После этого Гамаль сказал братьям: «У меня двести фунтов. Сто я оставлю при себе. Остальные отдаю вам. Если что случится, позаботьтесь о семье…»
Сев в машину, Насер поехал к Амеру. Гамаль сообщил собравшимся у Амера об экстренном совещании в Генштабе.
— Если бы мы смогли захватить их всех сразу! — сказал Насер. Выступление было назначено на час ночи. Часы Гамаля показывали одиннадцать часов сорок две минуты.
— Пойдем в казармы поднимать солдат, — предложил Амер.
Центральный вход в военный городок был закрыт. Перед воротами необычно много военных полицейских. Повернули ко вторым воротам. Они тоже закрывались.
— Чья это работа? — спросил Насер.
— Не знаю. Попробуем заехать с другой стороны, — сказал Амер.
Только сейчас вспомнил Насер, что не захватил Саада Тауфика. Было одиннадцать часов пятьдесят минут. Он решил сдержать слово и вернуться за ним. Около университета «Айн Шамс» Насер и Амер увидели прямо перед собой колонну бронемашин с потушенными огнями.
— Враги действуют быстро, — сказал Насер, нажимая на тормоза.
— Мне кажется, это повстанцы, — сказал Амер.
Они остановились. Когда подошли первые машины, Насер и Амер поняли, что это тринадцатый батальон.
Неожиданно молодой лейтенант приказал окружить «остин».
— Ты можешь убираться! — крикнул он грубо Амеру, бывшему в гражданской одежде. — А ты, — офицер потряс перед носом Насера пистолетом, — арестован. Майорам запрещено шляться по улицам этой ночью.
Насер начал проявлять нетерпение. Время шло. Генералы, должно быть, уже кончали совещание. Они могли дать сигнал тревоги.
— Я знаю твоего командира, — сказал Насер.
— Никого ты не знаешь. Ты не знаешь, что это за ночь…
В этот момент подъехал «джип».
— Гамаль, — послышалось оттуда, — что ты тут делаешь?
Насер узнал старшего лейтенанта Юсефа Сиддика, командира батальона. Утром Гамаль просил
— Нас арестовали, — сказал Гамаль.
— Командир нашей дивизии тоже арестован, — доложил Юсеф Насеру. — Сидит в моей машине. Группа к исполнению задания готова.
Гамаль в общих чертах обрисовал положение.
— Теперь твой батальон должен немедленно арестовать генералов, пока они не разошлись с совещания, — сказал он.
Приказ был отдан. Батальон продолжил движение…
Подразделение Сиддика окружило здание Генерального штаба. Охрана попыталась оказать сопротивление. Перестрелка длилась минут десять. Затем генералы вышли из здания с поднятыми руками.
— На восемь больше, чем я занес в список, — сказал Насер.
В это время вошел Садат.
В наши дни Садат пытается в своих публичных выступлениях и мемуарных книгах изобразить себя чуть ли не организатором и отцом египетской революции. Вот как все обстояло на самом деле… Хасан Ибрагим по заданию Насера успел побывать на Синае и сообщить Садату, что восстание должно произойти между 22 июля и 5 августа. Сказав командиру, что у него заболела мать, Анвар Садат сел в поезд и 22 июля приехал в Каир. Однако Насер так и не нашел его в этот день, а операцию по выведению из строя связи пришлось поручить другому офицеру.
«Приехав в Каир в четыре тридцать, — пишет Садат, — я решил провести вечер с детьми в летнем кинотеатре, расположенном недалеко от дома, и явиться на следующее утро к Гамалю Абдель Насеру, чтобы получить от него задание. В это время Гамаль Абдель Насер приезжал ко мне домой на своем знаменитом „остине“ и не нашел меня… Гамаль вернулся через час и, не застав меня снова, оставил визитную карточку с запиской: „План осуществляется сегодня. Встреча у Абдель Хакима Амера в 11…“»
Обращает на себя внимание факт, что эпизоду с посещением кинотеатра во время революционного выступления в последних воспоминаниях уделено меньше внимания, чем в ранних трудах Садата. Тогда еще был жив Насер, и уж он-то хорошо знал, почему Садат не связался с ним тотчас после приезда из аль-Ариша в Каир.
Однако ни в одной из своих книг Садат не упоминает об эпизоде в кинотеатре. О нем стало известно из документа, использованного египетским публицистом Гали Шукри в книге «Контрреволюция», изданной в Бейруте. Как выяснилось впоследствии из бумаг, найденных в полицейском участке около кинотеатра «Маниал», Садат затеял драку во время сеанса с соседом, обвинив его в том, что тот якобы «странно посмотрел на его жену». На крик прибежали полицейские, и Садат потребовал, чтобы они составили протокол с указанием имен участников драки и свидетелей. Этот полицейский документ должен был в случае неудачи революционного выступления засвидетельствовать, что Садат не принимал в нем участия.