Гамбит невидимки
Шрифт:
– Незадолго до вас ко мне заходил Брик. Он сказал, что вы преподаете. Поздравляю! Я всегда знал, что в вас что-то есть!
Я как можно скорее увел разговор от этой темы.
– Силки, как вы смотрите на то, чтобы показать нам свои владения? Во время этой прогулки вы сможете рассказать нам о себе.
Мы уже видели невероятно толстую женщину и человека-скелет, но тем не менее Силки подвел нас к ним и стал описывать нам свою жизнь, включая в рассказ историю этих уродов. Он объяснил нам, в каких условиях находились эти двое, когда он их нашел, и каким образом он помог им достигнуть их нынешней славы. Эти объяснения были довольно пространными,
– Это кот... Войдите, взгляните на кота! Почтеннейшая публика, это не обыкновенный номер, это гвоздь программы! До сих пор никто никогда не видел в цирке такого животного! Это биологический феномен изумил ученых всего мира! Почтеннейшая публика, это нечто исключительное! Входной билет стоит всего двадцать пять центов, а если кто-то останется недоволен, он сможет на выходе потребовать свои деньги обратно. Это правда. Даю вам слово: вы сможете получить свои деньги назад, нужно просто подойти сюда и потребовать их.
И так далее. тем не менее его шумное бахвальство было далеко не самой завлекательной рекламой в мире. Я начинал чувствовать веселое возбуждение, но на мои нервы действовало другое - реакция людей, входивших в палатку. Их впускали маленькими группами, и внутри их, должно быть, обслуживал кто-то вроде экскурсовода: несколько минут подряд из палатки доносилось едва уловимое бормотание этого человека. потом голос стал громче, и я совершенно ясно расслышал, как рассказчик объявил:
А теперь, почтеннейшая публика, я открываю занавес и показываю вам...КОТА!
Вероятно, за этим последовала умело спланированная мизансцена: занавес был отдернут одним резким движением руки, потому что, как только отзвучало слово "кот". тут же послышалось "аах!" зрителей.
Оно было слышно так ясно, что ошибиться было невозможно: это был восхищенный вздох десяти или двенадцати человек, захваченных открывшимся перед ними зрелищем. Затем наступила тревожная тишина. Наконец зрители вышли из палатки и торопливо направились к главному выходу. Я заметил, что ни один из них не потребовал обратно деньги, заплаченные за билет.
Когда мы сами входили в палатку, возникла неловкая ситуация: Силки начал что-то бормотать о бесплатных билетах, которые охотно дал бы нам, если бы был владельцем цирка. Я тотчас же прекратил его косноязычный лепет, купив необходимые билеты, и вошел в палатку с очередной группой.
Животное сидело в кресле на возвышении. Длина зверя была около полутора метров. Он был довольно стройным и гибким. Голова у этого существа была кошачья. На его теле было всего несколько клочков шерсти. Чудо-кот казался непомерно выросшим зверьком из комиксов. Но на этом его сходство с чем-либо из нашего привычного мира и кончалось. На самом деле это был совсем не кот, а какое-то непонятное существо. Я понял это в первое же мгновение: в строении его тела было что-то странное. Но мне понадобилось немного времени, чтобы определить основные различия.
Прежде всего голова! Его лоб был высоким, а не низким и покатым, как у кошек. То, что можно было назвать лицом, было гладким и почти свободным от шерсти, его выражение говорило о неординарном характере, сильной воле и большом уме. Туловище прекрасно удерживалось в равновесии длинными и очень прямыми задними конечностями. Верхние конечности - или руки?
– были гладкими и завершались короткими, но имевшими красивую форму пальцами с острыми когтями.
Однако при первом взгляде на это существо больше всего изумляли его глаза. Они были слегка удлиненными, имели обычные веки и примерно тот же размер, что человеческие глаза. Удивляли они тем, что были очень подвижными: меняли положение в два, даже в три раза быстрее, чем наши глаза. Эта огромная подвижность и идеальная координация движений говорили о таком прекрасном зрении, которое позволяет прочесть на очень большом расстоянии печатный текст с уменьшенной фотографии. Какие четкие и невероятно яркие картины, должно быть, принимал мозг, вооруженный таким зрением!
Я осознал все это за несколько секунд. А потом существо на сцене вдруг зашевелилось.
Оно поднялось со своего места неторопливым, уверенным и непринужденным движением, зевнуло и потянулось. Женщин-зрительниц это сначала испугало, но в зале снова стало спокойно, когда "экскурсовод" без малейшего волнения объяснил:
– Все в порядке, уважаемая публика: у кота есть привычка спускаться со сцены и проходить среди зрителей, чтобы посмотреть на них. Он не опасен.
Поэтому толпа не волновалась, когда кот подошел ко мне. Он остановился у моих ног и стал меня с любопытством рассматривать, потом осторожно вытянул вперед лапу-руку, расстегнул мою куртку, заглянул в её карман и вынул из него открытку с фотографией Силки, которую я принес с собой, желая спросить у Силки, что она значит.
Кот долго рассматривал открытку, а потом передал её Силки. Тот бросил на меня выразительный взгляд и спросил:
– Все нормально?
Я кивнул. Мне казалось, что сейчас передо мной разыгрывалась драма, движущих причин которой я не понимал. Потом я осознал, что внимательно наблюдаю за Силки.
Силки посмотрел на открытку и приготовился вернуть её мне, но вдруг изменил решение, быстро поднес открытку к глазам и недоверчиво воззрился на фотографию.
– Черт! Это же я на снимке!
– сказал он прерывающимся голосом.
Его удивление, без всякого сомнения, было неподдельным. Оно было таким искренним, что встревожило меня.
– Разве не вы мне её прислали? И надпись на обороте сделана не вашей рукой?
– спросил я.
Силки ответил не сразу: сначала он перевернул открытку и стал тупо разглядывать написанные на обороте строки. Наконец он покачал головой и пробормотал:
– Ничего не понимаю. Хм... Она отправлена из Марстауна. На прошлой неделе мы провели там три дня.
– Силки отдал мне открытку.
– До сих пор я её никогда не видел. Забавно...
Тон этих слов был убедительным. Я оставил открытку в руке и стал с любопытством смотреть на кота. Но кот уже потерял ко мне всякий интерес: пока мы с Силки спорили, кот отвернулся от нас, влез на сцену и повалился в кресло, потом снова зевнул и закрыл глаза.
Это было все. Мы покинули палатку. Я и Вирджиния попрощались с Силки. Этот случай казался мне бессмысленным, когда происходил, и ещё более бессмысленным - позже, на обратном пути из цирка.
Не знаю, сколько времени я проспал в ту ночь до того, как проснулся. Я повернулся на своей кровати с твердым намерением опять заснуть и сделать это быстро. Но вдруг заметил, что мой ночник включен. Я вскочил с постели. Возле кровати, примерно в метре от меня сидел кот из цирка.