Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу
Шрифт:
Это было чрезвычайно кстати для лазутчиков, и они громко и вдохновенно затараторили, рассказывая, что происходит на земле. Начали они с «наци». «Наци» были из той же породы, что и царь Навуходоносор, который в конце концов «ел траву, как вол». Нацисты нашли себе союзников и чрезвычайно преуспели, но потом в Англии появился некто Черчилль, в Америке — Франклин Делано Рузвельт, и русские сдюжили. Некоторые посланцы начали кричать о Сталинграде, Ленинграде и Москве, другие кричали о Тобруке, о генерале Монти, или Монтгомери; пришлось архангелам заткнуть себе уши, и они не опускали рук, пока не убедились, что посланцы замолчали. Архангелы поняли: война эта была гигантской войной. И спросили лазутчиков, что можно сделать, поскольку сами они войнами не занимались.
Но лазутчики не знали, что делать, им было ясно одно — при всех обстоятельствах необходимо разбудить Михаила. Того же мнения придерживались и архангелы. Ведь Михаил был специалистом в этом вопросе. Но тут вставала трудная проблема: как его разбудить?
Архангел Гавриил и архангел Рафаил переговорили друг с другом. Архангел Гавриил, по-латыни его звали fortitudo Dei [11] , ибо он возвестил о божественном воплощении, и Рафаил, милосердный, исцеляющий, задумчиво смотрели на своего брата Михаила и не могли решиться ни на то, чтобы разбудить его, ни на то, чтобы вовсе от этого отказаться. И то и другое могло плохо кончиться. Хорошо еще, что, кроме спящего Михаила, их было не двое архангелов, а несколько больше, правда, остальные были не столь известны, хотя занимали столь же высокое положение; их звали Уриил и Захариил, Симиил и Орифиил. Названные прежде небесные иерархи посвятили в эту историю остальных архангелов, и двое из четырех сразу же посоветовали проголосовать, ибо всего их семеро, и голосование будет, значит, результативным. Два других (Симиил и Орифиил) высказали соображение, которое показалось убедительным всем: перед тем, как что-либо предпринимать, забрать у Михаила меч. Ибо что бы они ни сделали, он придет в ярость; придет в ярость, если его не разбудят, хотя на земле все пошло кувырком, и если его разбудят — ведь это всегда вызывало у него вспышки гнева.
11
Страж Божий (лат.).
Итак, шесть архангелов приняли решение повременить с дальнейшими операциями, а пока что для верности забрать у Михаила меч. И они тут же общими силами принялись за дело. Как одержимые орудовали они рычагами, упирались ногами, тащили, покрикивая «право», «лево». Вот один из них, кряжистый Уриил, уже впрягся, на спину ему взвалили верхнюю часть меча — и, придерживая меч на горбу руками, он двинулся вперед, как вдруг у злосчастных архангелов выскользнула рукоятка меча, и все гигантских размеров сооружение обрушилось вниз, ударив по ноге спящего Михаила.
Мгновенно этот сильнейший из всех архангелов поднялся. Заговорщики в паническом ужасе разбежались кто куда и уже хотели сделать вид, будто ничего не случилось. Но было поздно.
«Что здесь происходит?» — рявкнул архангел им вслед. И схватился за меч. Он решил, что на небо вторгся враг и что архангелы от него улепетывают.
«Ничего, ровным счетом ничего, — прошептал Рафаил, который первый опять приблизился к Михаилу, доверительно улыбаясь и потирая руки. — Ничего, дорогой мой Михаил Архангел! Мы просто совершали моцион, вот и все. Сдается мне, ты спал. Как ты спал, Михаил Архангел? Хорошо?»
Михаил неуверенно переводил взгляд с одного на другого. Теперь они все встали в ряд и лицемерно сладко улыбались.
«Как ты спал, Михаил Архангел? Крепко?»
Однако больше они не могли сдерживаться и разом захохотали, оглушительно захохотали. Конечно, это озадачило Михаила.
«Что произошло? Довольно играть в молчанку».
Архангел Гавриил и впрямь решил, что хватит ломать комедию. Он сказал:
«Михаил, слушай внимательно: на земле все идет кувырком».
«Кувырком, на земле? Моему сну это не угрожает».
При этом Михаил схватил меч, который мешал ему улечься, с намерением отпихнуть его. Но тут, будучи не в духе, внезапно заметил, что выпуклое украшение на рукоятке — память о караульной службе у райских врат — сплющилось и отстало. Михаил ощупал верх меча и подозрительно взглянул на коллег.
«Кто-то из вас приложил к этому руку».
«Что такое? — спросил Гавриил. — С твоим мечом не все в порядке? Нам искренне жаль».
Рафаил:
«Искренне жаль. Надо надеяться, поломка будет быстро устранена».
На сей раз Михаил вышел из себя. Они явно темнили. Хотели его обмануть. Очевидно, приложили руки к мечу, потому-то они и удрали от него. Он застиг их врасплох в ту минуту, когда они срывали с его меча почетную медаль.
В скобках надо заметить, что по вопросу об истинной роли Михаила в раю мнения на небесах разделились. Некоторые считали — и при случае позволяли себе соответствующие намеки, — что в обязанности архангела вовсе не входило изгонять людей из рая. Как раз наоборот, ему было поручено удерживать их в Эдеме и не выпускать оттуда. Именно дьявол хотел выманить людей на землю и в конце концов выманил, а после Михаил совершенно бессмысленно начал гордо расхаживать взад и вперед перед райскими вратами, не замечая, что его одурачили; в довершение всего он еще помешал возвращению людей в рай. Да, такая версия существовала. Говорили, что как раз поэтому самая высокая инстанция заставила Михаила расхлебывать кучу неприятностей с людьми, которых в раю ни в коем случае не произошло бы, поскольку там люди находились под неусыпным наблюдением. Но именно это будто бы послужило также причиной того, что Михаилу в наказание навязали мучиться с человечеством и с войнами. Сам архангел, впрочем, велел изготовить ценную медаль в память о достославном времени, когда он красовался перед пустым раем.
Шушуканье архангелов напомнило Михаилу эти обстоятельства, он в бешенстве вскочил, встал во весь рост, — великан, возвышавшийся над всеми. Друзья его были неподвижны, неужто он решится напасть на них?
Однако Гавриил — у него был самый сладкий голос на небесах — приблизился к Михаилу и заговорил, хоть и со страхом в сердце:
«Братец, мы восхищаемся твоей силой. Ты могущественнее всех нас, ты такой сильный, что нам сдается иногда: с тобой может случиться то же, что с язычником Геркулесом, — в самом дружеском расположении духа ты возложишь руку на голову одному из нас и продавишь череп».
Слова эти пришлись по вкусу Михаилу. Но все же он сказал:
«А ну, выкладывайте! Кто из вас хотел содрать с моего меча украшение?»
Гавриил:
«Никто, братец, никто. Кому из нас могла прийти в голову мысль отнять добытые доблестным трудом знаки почета у такого заслуженного воина, как ты, у ветерана? Никому. Дело обстоит совсем иначе. Сейчас ты все узнаешь».
И Гавриил кивнул посланцам и дозорным, которые робко прятались на заднем плане. Но те сдвинулись с места только после того, как Михаил сам их заметил, с крайним удивлением заметил, и подозвал свистом. Он зарычал:
«Что? Почему они здесь? Рвань! Что им тут надо?»
Посланцы дрожали и молчали.
Он:
«Кто вас сюда звал?»
«Успокойся, Михаил, — прервал архангела Рафаил, — они сами явились. И околачиваются здесь довольно долго, они хотели передать тебе сообщение, но ты спал».
Михаил вытянул горизонтально свои огромные ручищи.
«Пусть не пристают ко мне со своими дурацкими сообщениями. Хватит с меня земли. Я буду добиваться другой планеты. Во-первых, этот темный сброд без разрешения покинул свой пост. Далее, они шляются там, где им не положено. И в-третьих, они хотели украсть мою награду!»