Гамп и компания
Шрифт:
– Ну вот, полковник, вы опять за свое, – говорит президент. – Вечно вы за других говорите.
– Прошу прощения, сэр, – говорит полковник. – Я просто пытался прояснить дело. Дать его в правильной перспективе.
– Оставьте это мне, – говорит президент. – Это моя работа, а не ваша… да, кстати, полковник Норт, а раньше мы с вами никогда не встречались?
Так или иначе, мы наконец добрались до сути дела. В углу комнатенки стоит телевизор, и президент как раз
– Почему бы вам не выключить это говно, полковник? – говорит президент. – Оно меня с толку сбивает.
– Есть, сэр, – говорит полковник. – Вы совершенно правы. Лично я предпочитаю сериал «Цена верная».
– Когда я в прошлый раз здесь был, – говорю я, пытаясь включиться в разговор, – то тогдашний президент обычно смотрел «Сказать правду». Но это было очень давно.
– А мне та ерунда совсем не нравилась, – говорит полковник Норт.
– Послушайте, – говорит президент, – у нас нет времени тут мудохаться, болтая про телепередачи. Просто скажите, Олли, что у вас на уме?
– У меня на уме этот сукин сын, иранский аятолла, – говорит полковник. – Мы намерены выставить его дураком, а заодно получить обратно наших заложников. Кроме того, пока мы будем этим заниматься, мы также хотим расправиться с коммунистическими отморозками в Центральной Америке. Такую блестящую схему можно составить только раз в жизни, господин президент!
– Да? И как же вы, Олли, собираетесь все это провернуть?
– Все, что потребуется, – говорит полковник, – это лишь немного такта и дипломатии. Вот мой план…
Следующие несколько часов полковник излагает президенту свою хитроумную схему. Раз-другой президент засыпал, и полковнику приходилось прерываться, чтобы его разбудить. Он это делал, щекоча у главы государства в ноздре специально припасенным для этой цели перышком. Я не особо разобрался в материалах полковника Норта, потому как все там, похоже, зависело от всего остального, и он назвал целую уйму почти непроизносимых имен и фамилий. Когда он закончил, я уяснил для себя не больше из этой белиберды, чем когда он только начал. Я лишь понадеялся, что президент уяснил больше.
– Что бы вы там ни болтали, Олли, звучит это чертовски славно, – говорит президент. – Но позвольте мне вот о чем вас спросить: какое отношение ко всей этой ерунде имеет иранский аятолла?
– Что? – говорит полковник. – Так ведь аятолла как раз и есть центральная фигура в моей схеме! Разве вы не понимаете – оружие за заложников! А потом мы используем деньги, которые они нам заплатят, чтобы профинансировать горилл, которые сражаются в Никарагуа! Хитроумнее не придумаешь, господин президент!
Лично я не на шутку задумался о том, чего ради какая-то горилла сражается в Никарагуа, и это напомнило мне о старине Сью.
Бедный старина Сью!
– Н-да, – говорит президент, похоже, разделяя мои сомнения насчет горилл, – звучит это как-то подозрительно… но раз вы, Олли, так говорите… Только чтобы никакого непосредственного обмена оружия на заложников – вы понимаете, что я имею в виду?
– Это сделает вас великим национальным героем, сэр, – говорит полковник.
– Есть еще одна вещь, которой я не понимаю, – говорит президент. – Какова во всем этом роль мистера Гампа?
– Вот что я вам скажу, господин президент, – отвечает полковник. – Я считаю, что два величайших врага Америки – это невежество и апатия. А рядовой Гамп являет собой живое доказательство того, что и то, и другое можно преодолеть. Он станет нашим большим плюсом.
Вид у президента становится вроде как озадаченный, и он поворачивается ко мне.
– Что он сказал? Что-то про невежество и апатию, так?
– Не знаю, – говорю я, – и мне, если честно, насрать.
Тут президент начинает скрести у себя в затылке, встает и снова включает телевизор.
– Делайте там, Олли, что хотите, – говорит он, – но теперь я должен смотреть «Кто хочет стать миллионером?».
– Да, это превосходное шоу, господин президент.
– Вообще-то мне по-настоящему нравился «Последний герой», но теперь его больше не показывают, – говорит президент, и вид у него становится вроде как грустный.
– Тогда, господин президент, просто доверьте это дело мне и рядовому Гампу. Уверяю вас, мы сделаем колоссальную честь вам и всей вашей канцелярии.
Но президент, похоже, больше не слушает. Он увлеченно смотрит «Кто хочет стать миллионером?».
В общем, после этого визита я возвращаюсь вместе с полковником Нортом в парк Лафайета и думаю, что же мне теперь делать с лейтенантом Деном и Вандой, потому как оставить их там одних я не могу. А полковник, тот уже прикинул схему для Дена. Он говорит, что намерен сдать его в госпиталь Уолтера Рида на «обследование». Буквально тут же к парку подкатывает большая карета скорой помощи и уволакивает лейтенанта Дена прочь.
Ванда, говорит полковник Норт, должна получить временное пристанище в Национальном зоопарке.
– В том случае, если нас арестуют, – говорит он, – она станет экспонатом группы «Б».
– А за что нас арестуют? – спрашиваю.
– Этого, Гамп, никогда не знаешь заранее, – говорит полковник.
Тогда я говорю полковнику, что, прежде чем мы полетим по всему миру, я должен повидаться с малышом Форрестом, и он говорит, что для этой цели я могу воспользоваться «единицей ВВС номер один», если учесть, что президент, говорит он, «такой сукин сын, что сегодня уже никуда не полетит».