Гамп и компания
Шрифт:
– Никак нет, сэр.
– Короче, мы можем бросить вашу жопу в тюрьму – чтобы долго на этом не задерживаться.
– Это точно, – говорю я, стараясь имитировать стратегию такта и дипломатии полковника Норта. – Тогда валяйте. Начинайте бросать.
Так я опять оказался в тюрьме.
На следующий день заголовок в «Вашингтон Пост» гласил: «ДЕБИЛА ДЕРЖАТ ПОД СТРАЖЕЙ ЗА НЕУВАЖЕНИЕ К КОНГРЕССУ».
Человек из Алабамы, который, согласно источникам, близким к «Пост», идентифицируется
Форрест Гамп, не имеющий постоянного адреса, был вчера приговорен к неопределенному тюремному сроку, после того как он начал выставлять на смех членов особого комитета Сената, выбранных для расследования определенных обвинений. Обвинения эти были предъявлены некоторым ключевым членам администрации президента Рейгана, которые сговорились вытягивать наличность у иранского аятоллы Хомейни в процессе грязного обмена заложников на оружие.
Гамп, который, судя по всему, был вовлечен в бесчисленные теневые инициативы правительства Соединенных Штатов включая его космическую программу, был описан источниками как «представитель психованных экстремистов в американской разведке». «Он один из тех парней, которые обтяпывают свои грязные делишки по ночам», – уточнил один из источников.
Сенатор особого комитета, пожелавший остаться неизвестным, сказал «Пост», что Гамп «будет гнить в тюряге, пока не покается за выставление членов Конгресса США дураками. Только самим членам Конгресса США, а не какому-то говнюку из Алабамы, такое позволено», – сказал сенатор, если точно его цитировать.
Короче, дают мне робу в черно-белую полоску и суют в тюремную камеру, которую мне приходится разделить с фальшивомонетчиком, насильником малолеток, динамитным бомбистом, а также каким-то психом по фамилии Хинкли, который вечно болтает про актрису Джоди Фостер.
Самым приятным чуваком из всей этой компании был фальшивомонетчик.
Дальше, после изучения моей трудовой биографии, меня посадили делать номерные знаки для машин, и жизнь моя превратилась в сплошную рутину. Было уже почти Рождество – сочельник, если точнее, – и на улице валил снег. В какой-то момент охранник подходит к камере и говорит, что ко мне есть посетитель.
Я спрашиваю его, кто это, но он просто говорит:
– Послушай, Гамп, тебе страшно повезло, что к тебе вообще кто-то пришел, учитывая совершенное тобой преступление. Люди, которые делают дураков из членов Конгресса США, обычно счастливы уже от того, что их не бросили в карцер, а потому выволакивай отсюда свою большую жопу и лишних вопросов не задавай.
Я прошел вместе с ним в помещение для свиданий. Снаружи компания христославов из Армии Спасения распевает гимны, и я слышу, как Санта-Клаус звонит в свой колокольчик, прося подаяний. Когда я усаживаюсь в кабинку с проволочной сеткой спереди, то чуть не падаю на пол, потому как передо мной сидит малыш Форрест.
– Ну что, с Рождеством? – только и говорит он.
Я не знаю, что мне сказать, а потому мямлю:
– Спасибо.
Примерно с минуту мы просто друг на друга глядим. Хотя малыш Форрест на самом деле в основном смотрит на стол, пристыженный, как я понимаю, тем, что его папашу опять в тюрягу упаковали.
– Как это ты сюда попал? – спрашиваю.
– Меня бабушка послала. Ты был во всех газетах, и по телевизору тоже. Она сказала, что тебя, может быть, порадует, если я приду.
– Да, меня это радует. Я очень это ценю.
– Это была не моя идея, – сказал малыш Форрест, и это его замечание не показалось мне очень нужным.
– Послушай, я знаю, что все испортил, и прямо сейчас я не тот, кем ты мог бы гордиться. Но я старался.
– Что ты старался?
– Ничего не испортить.
Малыш Форрест просто продолжает смотреть на стол, а через минуту-другую говорит:
– Я сегодня ходил в зоопарк, чтобы повидать Ванду.
– С ней все в порядке?
– Я два часа ее искал. Похоже, ей было холодно. Я попытался сунуть ей свою куртку, но какой-то здоровенный охранник зоопарка подскочил и наорал на меня.
– Но ведь он тебя не тронул, ведь так?
– Не-а. Я сказал ему, что это моя свинья, а он говорит что-то вроде: «Да, тот псих тоже мне что-то такое говорил». Потом он просто ушел.
– А как в школе?
– Да нормально. Ребята задали мне по всей программе на тот предмет, что тебя в тюрьму упекли.
– Пусть это тебя не тревожит. Это была не твоя вина.
– Насчет этого я не уверен… Если бы я просто продолжал напоминать тебе проверять те клапаны и манометры на свиноферме, может, всего этого бы и не случилось.
– Нельзя оглядываться, – говорю. – Что случилось, то случилось. Я так прикидываю.
Это было единственное лицо, которое я еще мог сохранить.
– А что ты будешь делать на Рождество?
– Ну, нам здесь наверняка классную вечеринку устроят, – соврал я. – С Санта-Клаусом, подарками, большой индейкой и всякой такой ерундой. Знаешь, как бывает в тюрьмах, – охранникам нравится видеть, как заключенные развлекаются. А ты что собираешься делать?
– Думаю, сяду на автобус до дома. По-моему, все достопримечательности я здесь уже повидал. Я, как вернулся из зоопарка, прошел к Белому дому и вверх по Капитолийскому холму, а потом дальше к памятнику Линкольну.
– Ну и как тебе все это?
– Да знаешь, странно как-то. Пошел снег, все было во мгле и… и…
Малыш Форрест помотал головой, а по его голосу я понял, что он вот-вот заплачет.
– И что…
– Просто я по маме скучаю, вот и все…
– Твоя мама, она… Ты ведь ее не видел, правда?
– Не совсем.
– Но типа того?
– Угу, типа того. Всего на минутку. Но это была только фантазия. Я точно это знаю! Я не такой дурак, чтобы и впрямь в это поверить.