Гангстер вольного города
Шрифт:
Ответом был лишь короткий кивок с моей стороны.
Монеткина уехала вместе со мной. Причём ещё и при деньгах, за неудобства. Но самое занимательное было в другом: благодаря Рудику я больше не находился под властью этой злосчастной семейки.
Кирилла Петровича, конечно, это не совсем устраивало, но бизнесмен Бакинский оказался куда поважнее его. О чем сам Монеткин пару раз недовольно упомянул, сидя рядом с водителем.
Только вот мой новый деловой партнёр грозил принести мне проблем помасштабнее. Да, он взял один из
А я пребывал в задумчивости. Если этот макр действительно так много стоит, то у меня в запасе всего штук пятьдесят, не больше. Плюс ко всему я совершенно не представляю, где еще возможно добыть такие сокровища. И тем более не в курсе, сколько этой наглой армянской морде их может понадобиться в следующий раз.
Поэтому первым делом я договорился с Монеткиным об одной вещице…
— Подскажите, где можно найти оценщика макров, а я буду говорить о вас только самое хорошее.
Заявление, конечно, наглое, но Монеткин — человек статуса.
И, как бы ни было смешно, это я должен был получить у него визу, а не он у меня. Однако ситуация теперь повернулась кардинально. Я стал выше на ступень и даже сам не понял, как у меня получилось провернуть это настолько быстро.
— Заедем в офис? — предложил он. — Есть у меня некоторые умельцы…Вот сам заедешь и глянешь.
Я согласился. Мы, фигурально выражаясь, пожали руки.
Когда машина слабоватого авторитета зашуршала шинами по бездорожью, меня посетило легкое чувство волнения. А стоило увидеть деревянный частокол Кирилла Петровича, как сердце неприятно екнуло. Миг — и дорогу преградило дерево, а потом наше авто окружили.
Глава 14
— Рука вверх и нэкакого лишних движений! — смугловатый паренёк в ярко-оранжевой бандане наставил на нашего водителя пистолет.
Более того, гостей оказалось не меньше десяти человек. И всё как один вооружённые, злые и просят позолотить ручку.
Кириллу Петровичу такой расклад событий крайне не понравился. Он шикнул водителю, магу ледяного поддува, чтобы тот не вздумал открывать машину или окна. А я тем временем с любопытством наблюдал за хрупкой девушкой, которая с менее хрупким ружьём застыла по ту сторону стекла.
И гневно на меня смотрела, то и дело опуская и поднимая своё оружие. Кажется, для неё оно было слишком тяжёлое.
— Что делать будем? — я чуть потянулся вперёд, привлекая к себе внимание Кирилла Петровича. — Вооружённое нападение, я прав?
— Прав-то прав, — прохрипел недовольный боров. — Но пришли они за тобой, насколько я понимаю.
— А может и нет, — пожал я плечами и тут же вернулся на своё место. — Вдруг, за вами?
Тогда, я еще не понимал, насколько был прав.
А секундой позже посмотрел на дверцу, нашёл небольшой рычаг, которым, судя по всему, можно было открыть окно, и под неодобрительный взгляд Кати начал его крутить.
На меня зашипели все и сразу. Даже водитель, который не особо разговаривал, а только дул.
— Ты что творишь, Шаман?! — если бы жирная тушка Кирилла Петровича
— Я сейчас всё решу, — обнадёжил присутствующих я, продолжая опускать стекло.
Ручка, кстати, крутилась крайне тяжко, словно я пытался сдвинуть с места бронестекло. И оказалось, что так оно и было! Когда оконце чуть приоткрылось и появилась маленькая щель, я смог оценить толщину стекла. И не мог не задать вопрос водителю: не жалуется ли он на плохое зрение, как это делали водители Сталина.
Тот что-то просвистел, меня обдуло ветерком, и я повернул голову к той самой девчушке с ружьём.
Яростные карие глаза. Пухловатые губы, русые волосы и боевой настрой. Но вот одета она как-то не по-боевому. Какое-то красно-зелёное платье, что почти не скрывало колен, корсет, подчёркивающий её грудь-двоечку, и золотое кольцо в носу. Аки бычок, честное слово.
— Что надо? — грозно спросил я. — Мелочи нет, машину мыть не надо!
— А ты, как я посмотрю, шутник? — у девушки, в отличие от её приматов-братов, никакого акцента не было. — Выходи из машины, покумекаем.
Ого, какие выражения знает.
— Подписи не собираем, строить храм не планируем. Брысь отсюда, немытые.
От таких слов её аж перекосило.
Петрович между делом хихикнул, а Катя заулыбалась. Я же повернулся обратно к «авторитету» в юбке и задал вполне адекватный вопрос. Точнее, правильный, как по мне.
— Их десять человек. У троих — пистолеты, у этой макаки — ружьё, у остальных — винтовки. Сумок не вижу, обойм тоже. Значит, патроны только фактические. Сколько зарядов?
Кирилл Петрович посмотрел на меня как на что-то безумное. Закашлялся, почесал пятнадцатый подбородок и спустя пару секунд родил:
— У девчонки, которая тебя то ли убить этим ружьём хочет, то ли засунуть куда поглубже, «Фусил». Он самозарядный.
— Это у которого в патроне порох?
Монеткин позволил себе вдоволь рассмеяться.
— Кто использует порох, боже? — заулыбался он. — Нет! Внутри патрона порошковый макр, который и даёт пуле вылететь. Если у неё и есть карманы в этом… — он заулыбался, а его поросячьи глазки заблестели, — сексуальном костюме, то не больше трёх. Они большие, такие нужно в специальной сумке нести. А вот остальные…
Он, тыча пальцем в каждого из цыган, расписывал их снаряжение. Двое оказались с пугачами, у которых слишком маленькое дуло. Двое — со сбитыми курками, и это больше походило на муляжи, а вот остальные явились с пистолетами посерьёзнее.
— Пистолеты настоящие, это точно. Но я не думаю, что они заряжены.
— Не проверю не узнаю, так?
— А как ты это проверять собрался?
Я всем вниманием вернулся к смугловатой красавице, готовой смешать и сожрать меня с дерьмом.
— Понимаешь, в чем дело, Кирилл Петрович, — протянул я. — В мире есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно. Как горит огонь, — я повернулся к девице, что явно слышала, о чем я говорил, — как индус катается на поезде и…