Гарем для неправильной попаданки
Шрифт:
Тэн так и стоял на всё том же самом месте, где встретил их, держа в руках нетронутый бокал, но вскоре иссушил его полностью и поставил на стол.
– Я не понимаю вас. Не понимаю понравилось ли вам то, что произошло между нами в саду. Если да, то почему сбежали? А если нет, то что сейчас делаете? Или это ваше очередное наказание?
Мягкая улыбка тронула женские губы.
Так он принял её побег за отказ? Как же сложно со всеми ними. Интересно, настанет ли время, когда она научится уделять внимание всем одинаково, не обделяя при этом никого?
– Мне всё понравилось, - заправив выбившуюся светлую прядь, Юля поцеловала его в щёку и потянула его так же к кровати.
– Ты представить себе не можешь насколько.
– Почему тогда вы оставили меня одного?
– рухнул он рядом с Рэем, и вновь оказался уже прижат, но уже к постели.
– Я не оставляла тебя, милый. Я просто вспомнила, что с нами были Рэй и Роки, и пошла искать их, а ты сбежал, хотя я звала, - удобно устроившись сверху, она развязала пояс халата, но не стала раздевать парня до конца.
Не всё сразу, иначе можно спугнуть.
Юля действовала неторопливо и осторожно, а Тэн, как зачарованный уступал ей.
– Значит я не противен вам?
– Ещё раз повторишь такую глупость, я запрусь с тобой в спальне и не выпущу, пока не перестанешь себя принижать, - на полном серьёзе сказала ему, укусив ухо и лизнула место укуса.
– Вы ему угрожаете или провоцируете?
– усмехнулся Роки, помогая снять платье с госпожи.
– Так сразу на словах он всё-равно не поверит, что может вам нравиться. Годы насмешек...
– Тогда я лучше покажу.
И она исполнила своё обещание.
Юля половину ночи дарила наложникам ласки, не выделяя кого-то одного, но при этом все трое чувствовали себя одинаково особенно.
Сперва она целовала Рэя. Не мешкая взяла котёнка за руку, потянула к себе и припала к влажным после вина губам. Волнение ещё затаившееся где-то в уголке сердца исчезло, проиграв той нежности и ласки, которую дарила девушка.
Юноша вздрогнул, когда её язык проник внутрь, призывая ответить на поцелуй, но сдался мягкому напору своей желанной. Рубашка растёгнута, брошена в сторону.
– Займись брюками, - шепнула ему на ухо, сжав твёрдый детородный орган.
Шалость госпожи чуть не стоила Рэю позорного быстрого окончания. Он столько грезил о ней, мучился во снах и фантазиях о близости. Он потерял голову по ней ещё с момента их первой встречи в пещере. Никогда не думал, что можно так полюбить. С первого взгляда.
Рэй тогда сразу решил - он выбрал свою госпожу. Дома братья посмеялись и потрепали по голове, назвав это буйством гормонов. Подобное вполне естественно в юном возрасте. Особенно при виде красивой обнаженной девушки, но это ещё не повод идти в гарем. Тем более в его возрасте. Ему тогда только-только должно было исполниться восемнадцать лет. Период когда лэрды и лэры только познают все радости взрослой жизни. Отдаются похоти, знакомясь со сладостью любовных утех.
В восемнадцать лет редко кто из лэрдов идёт в гарем. Только если не был знаком с выбранной лэрой с самого детства, или в качестве мужа за лэру, которой перевалило за девять сотен лет. В таком случае юноши просто помогают ей прожить ещё тысячу лет. Ведь как известно, если спутник жизни младше супруга, то то кто старше будет продолжать жить, пока срок второго не подойдёт к концу.
Но в основном такие браки договорные, где каждый получает желаемое. Лэра - ещё тысячу лет жизни, а молодой лэрд статус супруга и возможность спокойно изменять жене. Гулять то юношам хочется. Случайные связи, ночные закрытые празднества и оргии. Им интересно попробовать всё, что предлагает жизнь. Все возможные пороки.
Но Рэю это было не интересно. Конечно любопытно немного, что там происходит и как, но после встречи с госпожой он стал желать только её. Поэтому так отчаянно просил брата уговорить короля перенести её отбор на два дня, чтобы мог принять участие в нём. Но тот сказал , что шансы Рэя попасть на отбор мизерный. Кандидатов слишком много. Тогда Рэй предпринял более отчаянные меры и явился лично к ней с просьбой принять в гарем.
Он не ожидал, что его примут так сразу. Был готов годами работать у неё и добиваться ответных чувств. Но всё сложилось куда лучше и вот они в спальне. Пусть не одни, но может так даже лучше. Будь он один переживал бы куда больше.
Небольно схватив эльфа за волосы, Юлия притянула его к своей груди. Он робко обхватил губами розовую бусинку. Сперва робко, а потом становился всё требовательней, словно добрался до самого вкусного блюда в своей жизни.
Юля взвилась. Застонала в голос. Откинула голову и выгнулась подставляя грудь под жаркие ласки губ и рук. Пока Тэн был занят её грудью, Роки скользил пальцами по стройному телу, пробираясь к заветному местечку, где всё уже было мокро и изнывала от желания.
Палец погрузился в нежную плоть и она с громким стоном выгнулась навстречу, сжав руку на растрёпанных светлых волосах. Роки трогал, нажимал на самые чувствительные места, а губы и язык Тэна жадно исследовали её тело, заставляя чувствовать себя гулящей кошкой, готовой вскинуть хвост перед первым попавшимся котом.
Не в силах больше терпеть Юлия обнажила Тэна до конца. Горячий, гладкий член был также лишён растительности, как и всё тело эльфа. Она обхватила его и парень сдавленно прохрипел, пряча красное от смущение лицо. Ну, нет. Он должен видеть всё. Должен запомнить каждую деталь их первой ночи.
– Смотри на меня, - повернула голову к себе.
Перед глазами вспыхивали и гасли разноцветные пятна, а Тэн до боли сжал девушку в объятиях, когда его твёрдая плоть вторглась в её тело.
Как же хорошо. Тэн даже не представлял, что это так восхитительно быть в ней. Немыслимо больно и сладко одновременно. Кровь кипящей лавой текла по венам, превращая разум в пепел и делая юношу безумцем. Настоящим сумасшедшим.
И не понять хорошо это или плохо, ведь одержим эльф стал не по чему-то постороннему и незнакомому, а по своей госпоже. Единственной лэре, перед которой он добровольно был готов сложить голову. По её властному и вместе с тем ласковому взгляду, который взирал на него сейчас так томно... так горячо и голодно, что юноша был готов сгореть на месте от смущения. По непотребным стонам, ставшими для него самой сладкой музыкой. Даже нимфы, чьи песни меу довелось однажды послушать в далёком детстве, не стояли рядом сейчас с его возлюбленной. По гибкому женскому телу, слепленного словно под него.