Гарем стервозных мажорок 2
Шрифт:
«Нихера не понимаю — если она запрещена к применению, как платежное средство, то есть как обычные деньги, то каким хреном их раздают вместо стипендий? Под добровольную расписку, разве что? Надо будет у Лизы спросить», — задумался Виктор и снова двинулся вперед — уже стало видно семиэтажное здание общаги, серо-коричневое и довольно обшарпанное на вид. На небольших балконах виднелось развешанное на верёвках белье самых разных расцветок и фасонов.
Примерно через минуту ходьбы Виктор остановился, как вкопанный, потому что совершенно ясно вспомнил сцену, которая произошла в их загородном имении примерно за месяц до того, как с его двойником всё это случилось — он читал какую-то книжку на
— «Меня крайне беспокоит ситуация с финансированием программы перевооружения на следующую трехлетку — республиканский минфин заигрался с выпуском облигаций госзайма, их курс на московской бирже — уже две трети от номинала и стабильно падает. Это дестабилизирует нашу бюджетную систему и достигнутую с таким трудом курсовую стабильность. При сохранении темпов выпуска возникнет явная пирамида, несмотря даже на то, — Виктор хорошо запомнил, как отец сжал в кулак правую ладонь и хлопнул себя по левой, — что номинальный процент не покрывает официальную инфляцию, поэтому я ожидаю жесткий бюджетный кризис в ближайшие два года, возможно — даже дефолт, и совершенно очевидно — досрочные парламентские выборы».
После этого яркого воспоминания у него окончательно сложилась картина этого мира в самом общем, но уже завершенном виде, и она его совершенно не порадовала, поскольку отличалась от привычной ему очень сильно. Глубоко вздохнув пару раз, он продолжил путь ко входу в общежитие и краем глаза увидев троих человек, которые вышли из-за угла с другой, дальней стороны здания.
Глава 2
Виктор был шагах в двадцати от входа в здание, когда один из типов, шедших посередине троицы, начал махать ему рукой и что-то орать, но они были метрах в ста и слышно было не очень. Он и они шли друг к другу под углом примерно в сорок пять градусов, и Виктор узнал всех троих — это была троица довольно гоповатых парней родом из пригорода, которые учились с ним на одном курсе, любили хорошо прибухнуть и поиграть на игровых автоматах, которые в этом мире были ещё механические и регулировались специальным законодательством. Виктор сейчас постарался об этом не думать, поскольку ему надо было сосредоточиться на разговоре — речь явно должна была пойти о долге. Через минуту он пересекся с этими парнями.
— Ну что ты, ботаниковед, как делишки? — оскалился в улыбочке Степан, худощавый, плюгавенький парень с вечно помятым от употребления лошадиных доз пива лицом и с кривыми, прокуренными передними зубами, по прозвищу Кентавр. Он любил дразнить Виктора ботаником за занятия спортом и почти полное равнодушие к крепкому алкоголю.
«Вообще-то за такие кликухи надо сразу было бить в рыло, но поскольку момент давно упущен, то смысла именно сейчас дергаться нет ни малейшего — тем более, мне на них в принципе похер, на этих ушлепков».
— Херовенько, Степка, — ответил Виктор, здороваясь с ним и остальными двумя спутниками Степы — кадрами примерно такого же низкого культурного уровня, плохого внешнего вида и пагубных увлечений.
— Бабки есть? Ты мне полторы сотни еще с прошлого месяца должен, — Кентавр дышал на Виктора смесью сигаретно-пивного перегара и давно не чищенных зубов.
«Да уж, он мне, вернее не мне, а тому — короче, бывшему мне, таки занимал, пока они у него ещё были до первого автомата — и это само по себе было чудом», — вспомнил Виктор подобный факт из делов прошлой личности, немного левее отходя от собеседника. — «А вообще, он тогда — это я сейчас, поэтому надо так привыкать думать, иначе спалюсь
— Братан, не поверишь — все вложил в игру, хороший шмот там закупил, инет оплатил и кредит за планшет, уже и на пожрать почти не осталось, — Виктор решил ответить именно так.
— Слышь, не задрачивай — найди себе пару телок побогаче и нас потом подтянешь.
«Обязательно, как же мне без вас обойтись, красавцев таких?»
— Так сам себе найди, кто тебе доктор? — пожал плечами Виктор.
— Нам не до этого, у нас новая стратегия на автоматах, — солидно промычал Жора, болезненно-жирный тип с жиденькими русыми волосами и одетый крайне неряшливо. — Пусть шлюхи сами к нам подкатывают — такие пацаны, как мы, скоро будем нарасхват, потому что хороших мужиков сейчас — дефицит!
«Ебать-колотить, чучело — подкатов он ждёт, половой стратег», — поразился Виктор, но виду не подал и согласно кивнул. — «Так, есть идея».
— Есть сигареты? — спросил Степан, который морщил лицо и переминался с ноги на ногу — очевидно, с похмелья.
— Не, я ж не курю, — ответил он и увидев, как все трое скривились, добавил: — Кентавр, короче, такое дело — немного бабок утром у меня ещё было, но у меня их отобрали ебучие черные, и взамен дали вот эту херню, — Виктор потряс перед тремя парнями недавно полученными ценными бумагами, которые он так и держал в левой руке.
— Да, черные вообще охерели, — вяло согласился Стёпа.
— Ух ты, тут на двести рублей этой бумаги, — присвистнул Жора. — Моей сеструхе в кулинарном училище в мае такую одну дали и сказали хранить год.
— Давай так, Стёпка — я тебе их отдаю и мы в расчёте, идёт? — предложил Виктор.
— Ботаничек, ты прикалываешься, ебать? Чё я с ними делать буду, хранить год? — вытаращился на него Кентавр.
— Ну тут на полтинник больше, чем я тебе должен — посмотри вот сам, а ещё проценты положены, — Виктор ткнул пальцем в цифру «сто» на обеих бумагах и увидел, как парни алчно на них смотрят.
— И чё? — промычал Степа, у которого на лице проявилось непонимание таких сложностей.
— Ты на приколе? Сплавь их в «автоматной», — Виктор вспомнил, что так на жаргоне назывались игровые залы, — Таньке или той толстой кобыле на подмене, двадцатку ей скинь и у тебя будет сто восемьдесят на руках. Ты Таньке нравишься, вот и договорись!
Стёпа-Кентавр при этих словах приободрился.
— Я слышал, что нам такие вместо степухи будут осенью давать, типа денег скоро не будет в бюджете, — произнес третий из парней, самый относительно приличный на вид.
— Ну вот, тем более, — сделал умное лицо Виктор. — Кентавр, так что, берешь две сотни?
На лице и Степы, и его спутников отражалась гамма сомнений и алчности, но Виктор точно понимал, что они ещё не имели дел с такими бумагами и всех нюансов не знали в принципе, а если бы и знали — то забили бы крепкий болт на запреты, а потому конкретно эту проблемку можно закрыть таким вот образом.
«Можно ли считать, что я их подставляю? Абсолютно — видимо, такие облигации скоро будут ходить по полной — раз их юнкерам даже раздают, и сформируют обычный для таких дел черный рынок, когда власти вроде бы и запрещают, но что-то студентам и людям жрать надо, и стены ими не обклеишь», — прикидывал Виктор перспективы.