Гарри Поттер и Чертоги Разума
Шрифт:
Лишь бы это случилось побыстрее, - ответил Джон, вставая. Он не знал точно, который час, но знал, что пришло время взять под контроль свою жизнь. Вырвать свою жизнь из лап Шерлока, стать не любовником, блогером, соседом и кем угодно еще для Холмса, а только и исключительно - Джоном Уотсоном, одиночкой.
Он понимал, как это будет тяжело: придется резать по живому, по неотболевшему (не отболит никогда), рвать решительно и с корнем, не оглядываясь назад. Он вспомнил, как в день приезда, разговаривая с Биллом Уизли, мимолетно пожалел, что их отношения с Шерлоком не узаконены, что он не может -
Джон был уверен, что Шерлоку тоже будет больно: пускай не сразу, но со временем тупая тоска доберется и до него, напомнив об утраченном. Слишком многое их связывало, слишком проросли они друг в друга. Джон надеялся только, что в тот миг, когда Холмс это поймет, сам он будет где-то очень далеко.
Словно подслушав его мысли, Гарри спросил:
Джон, вы могли бы простить его?
Джон не заметил момента, когда Поттер выбрался из кресла и встал за его спиной. Оба невидяще смотрели в камин: хоть и закрытый от внешнего мира, он символизировал для каждого путь к свободе.
Только кому нужна эта гребаная свобода?
От раскатистого грома за окном задрожали стекла.
Вы спрашиваете, потому что все еще надеетесь? Вы удивительный человек, Гарри: каких-то пару дней назад вы напрочь отвергали вероятность того, что отношения со Снейпом возможны, а теперь вы ищете шанс, что он одумается?
А вы? Разве вы не надеетесь на это? Вы же любите Ш… любите его, а вдруг он признает, что это была ошибка, вдруг придет к вам за прощением?!
– Гарри почти простонал последние слова, и Джон почувствовал зарождающуюся истерику. Он развернулся лицом к магу и успокаивающе произнес:
Возможно, он одумается. Возможно, придет. Возможно, я выслушаю его. И даже, возможно, мне будет очень тяжело ему отказать. Но я скажу “нет”. Однако, Гарри, мое решение не должно влиять на ваше.
Джон положил руку Поттеру на плечо, чуть сжал и встряхнул:
Моя история закончилась, но ваша-то еще не начиналась. Я не знаю директора, но я очень хорошо знаю Холмса: их связь не будет долгой. Если Северус когда-то осознает, как вы ему дороги, дайте ему шанс доказать это.
Глаза Гарри распахнулись в немом изумлении.
В этот миг в тихом, почти заснувшем камине внезапно взревел столб клубящегося зеленого дыма. Он был такой огромный, что Джон отшатнулся, испугавшись, что пламя оближет его ноги.
Гермиона, ужасно взлохмаченная, все в той же светло-серой мантии, но накинутой уже на белую льняную пижаму, решительно ступила на ковер, усыпанный пеплом.
Посредник? Как мило, - ядовито процедил Джон.
– Если вы не пришли сообщить, что я могу воспользоваться вашим лондонским камином, - даже не утруждайтесь, миссис Уизли.
Джон, вы не понимаете… - строго начала Гермиона, но Джон уже погрузился в темноту спальни, где еще какой-то час назад он чувствовал себя таким счастливым. Захлопнувшаяся за ним дверь через несколько секунд распахнулась с чудовищным грохотом. Жалобно взвизгнули петли.
Казалось, что стоявшая в проеме ведьма задымилась, хотя, скорее всего, Джона подводило зрение. Но ярость на ее лице была совершенно настоящей, отчетливо различимой в полумраке, и, если бы не убийственная апатия, завладевшая Уотсоном после недавней вспышки, он вполне мог заволноваться за свою безопасность. Гермиона не была настроена на праздные разговоры: она подлетела к Джону и, вцепившись ему в плечи с такой силой, что заныли мышцы, прошипела прямо в лицо:
Джон, зацелуй вас дементор, это не измена - это покушение на убийство! Шерлок умрет через сутки, если мы не найдем того, кто это сделал!
========== Глава двадцать первая ==========
Шерлок лежал на диване в снейповской гостиной и был как-то неестественно неподвижен, словно и не дышал. На обычно бледных щеках жутковатой пародией на румянец горели два неровных алых пятна, но в остальном кожа была настолько белой, что Джон испытал колкий страх: если он попробует нащупать пульс на шее, его пальцы встретятся с безжизненным холодом.
Бросив беглый взгляд на Рона, стоящего в изножье, и на Снейпа, который быстро доставал книги с полок и скупыми движениями пролистывал их, откладывая на стол или прямо на пол, Джон механически улыбнулся Ханне, сидевшей рядом с Шерлоком. Та сочувственно проговорила:
Пришлось погрузить его в магическую кому, почти стазис. Мы не знаем, сколько у нас времени на самом деле, а так... больше шансов.
...Когда Гермиона сказала про покушение, Джон поверил ей сразу и бесповоротно. Мгновенная убежденность в правдивости ее слов прошила его разрядом такого позорного, унизительного облегчения, что он едва удержался на ногах, чувствуя, как подступают слезы. Она говорила что-то еще - о зельях, заклятьях, о каком-то голоде, но в голове шумела и бесновалась одна мысль: Шерлок не изменял, не изменял, не изменял ему!
И лишь через минуту или около того он отсеял куда более важное из слов ведьмы: Шерлок умирает, Шерлока заколдовали.
Гермиона, стойте, - хрипло приказал Джон.
Та послушно замолчала и с некоторым смущением расцепила крепкую хватку пальцев на его плечах.
Где он? Я хочу его увидеть.
Пока они шли по пустынным гулким коридорам, Гермиона молчала, хотя было видно, что это дается ей с трудом, и Гарри молчал, но было похоже, что он онемел окончательно. Снаружи буря становилась все разнузданнее, приглушаемая толстыми каменными стенами, которые смягчали раскаты беспрерывного громового ворчания, но не настолько, чтобы люди внутри обманулись и решили, что ненастье - пустяковое.
Перед директорской гостиной Гермиона остановилась и серьезно посмотрела Джону в глаза:
Не хотела тащить вас через камин, чтобы у вас было несколько минут прийти в себя, но теперь вам придется собраться, хорошо? Любые выяснения отношений оставьте на потом.
Дождавшись нетерпеливого кивка от Уотсона и бросив на Гарри быстрый, пронизывающий взгляд, Гермиона вошла первой.
И теперь в Джоне в равной степени боролись два деструктивных начала: панический страх за жизнь Шерлока и жажда убить того, кто посмел посягнуть на самое дорогое, что у него было. Но ни паника, ни ярость сейчас не могли ему помочь: из слов ведьмы он понял, что необходимо найти покушавшегося.