Гарри Поттер и Орден Феникса (народный перевод)
Шрифт:
— Да, — ответил Невилл. — все теперь нормально, как раньше.
— Я думаю, Филч должен быть счастлив — предположил Рон, прислоняя карточку из упаковки шоколадной лягушки с изображением Дамблдора к своему кувшину с водой.
— Не совсем, — ответила Джинни. — На самом деле он очень даже несчастен. — Она понизила голос до шепота. — Он продолжает утверждать, что Умбридж — это лучшее, что могло случиться с Хогвартсом.
Все шестеро оглянулись. Профессор Умбридж лежала в кровати напротив них, уставившись потолок. Дамблдор в одиночку ходил в Запретный Лес,
— Мадам Помфри говорит, что она просто в шоке, — прошептала Гермиона.
— Больше похоже на то, что она просто дуется, — сказала Джинни.
— Да, она подает признаки жизни, если сделать так, — Рон немного пощелкал языком. Умбридж села, вытянувшись в струнку, и с диким видом огляделась вокруг.
— Что-то не так, профессор? — спросила мадам Помфри, высунув голову из своего кабинета.
— Нет… Нет… — сказала Umbridge, опускаясь обратно на свои подушки. — Нет, я, должно быть, замечталась.
Гермиона и Джинни уткнулись в пижамы, чтобы скрыть смех.
— Кстати о кентаврах, — немного отойдя, сказала Гермиона. — Кто теперь будет учителем прорицания? Firenze остается?
— Ему придется, — сказал Гарри. — Другие кентавры не примут его обратно.
— Похоже, что они с Трелони оба будут учителями, — сказала Джинни.
— Держу пари, что Дамблдор хотел бы избавиться от Трелони, — заметил Рон, грызя свою четырнадцатую лягушку. — Не знаю, как вы, а я считаю, что это самый бесполезный предмет. И с Firenze он не намного лучше.
— Как ты можешь так говорить! — возразила Гермиона. — Особенно после того, как мы узнали, что бывают и настоящие пророчества.
Сердце Гарри забилось быстрее. Он не сказал ни Рону, ни Гермионе, ни кому-либо еще, в чем заключалось пророчество. Невилл сказал им, что оно разбилось, когда Гарри тащил его по шагу в Комнате Смерти, и Гарри еще не исправил это. Он не был готов видеть выражения их лиц, когда они узнают, что он должен быть убийцей или жертвой, третьего не дано…
— Жалко, что оно разбилось — тихо сказала Гермиона, покачав головой.
— Да, действительно — сказал Рон. — Однако, по меньшей мере Сами-Знаете-Кто никогда бы не выяснил, в чем оно заключалось… А куда это ты собрался? — добавил он удивленно и разочарованно, когда Гарри встал с кровати.
— Эээ… К Хагриду, — сказал Гарри. — Он только что вернулся, и я обещал сходить проведать его и заодно рассказать, как вы тут.
— А, отлично, — пробурчал Рон, глядя из окна спальной комнаты на клочок синего неба. — Я хотел бы, чтобы мы могли сходить с тобой.
— Передай ему от нас привет — крикнула Гермиона, когда Гарри продолжил
Гарри помахал рукой, чтобы дать понять, что он все слышал и понял, и покинул спальню.
Замок казался очень тихим для воскресенья. Все гуляли на улице, расслабляясь после окончания экзаменов в отсутствие проверочных и домашних работ в течение нескольких последних дней семестра. Гарри медленно шел по пустынному коридору, глядя в окна, мимо которых проходил. Он видел людей, бездельничающих в воздухе над полем для квиддича и пару учеников, купающихся в озере в компании гигантского кальмара.
Ему было трудно решить, хочет ли он сейчас быть с остальными или нет. Когда он был в компании, ему хотелось побыть одному, а когда он был один ему, хотелось компании. Он подумал, что мог бы действительно сходить к Хагриду, тем более, он с ним не говорил с тех пор, как вернулся…
Гарри спускался в вестибюль, и как только он сошел с последней мраморной ступеньки, из двери справа, которая, как знал Гарри, вела в гостиную Слизерина, появились Малфой, Крэбб и Гойл. Гарри остановился, как вкопанный, точно так же поступили остальные. Единственными звуками были крики и всплески, долетавшие в зал с улицы через открытые двери.
Малфой быстро огляделся, — Гарри знал, что он ищет учителей, — затем он снова посмотрел на Гарри и сказал хриплым голосом:
— Поттер, считай, что ты уже мертв!
Гарри поднял брови:
— Забавно! Ты думаешь, что я остановился…
Малфой выглядел злее, чем когда — либо. Он испытывал своего рода удовольствие, видя его бледное, искаженное яростью лицо.
— Ты заплатишь! — сказал Малфой голосом, чуть более громким, чем шепот. — Я заставлю тебя заплатить за то, что ты сделал с моим отцом!
— Вау! Я уже испугался! — саркастически улыбнулся Гарри. — Наверное, Лорд Вольдеморт был просто разминкой по сравнению с вашей троицей — так в чем же дело? — добавил он, видя, что Малфой, Крэбб и Гойл поражены произнесенным вслух именем. — Он друг твоего папочки, разве не так? Ты же не боишься его?
— Ты думаешь, ты большая шишка, Поттер! — Малфой приближался к нему, Крэбб и Гойл двигались по бокам от него. — Погоди же, я до тебя доберусь! Ты не можешь посадить моего отца в тюрьму!
— Да? А мне казалось, что я недавно так и сделал, — сказал Гарри.
— Дементоры покинули Азкабан, — тихо сказал Малфой. — Папа вместе с остальными выберутся оттуда очень скоро.
— Да, наверное, выберутся — сказал Гарри. — Однако, по крайней мере, теперь все знают, что они за подонки.
Рука Малфоя рванулся к палочке, но Гарри был слишком быстр для него: он вытащил свою палочку еще до того, как пальцы Малфоя проникли в карман мантии.
— Поттер!
Голос разнесся по всему вестибюлю. Снейп появился с лестницы, ведущей в его кабинет. При виде его Гарри почувствовал внезапный прилив ненависти, за пределами того, что он чувствовал к Малфою. Что бы ни говорил Дамблдор, он никогда не простит Снейпа… никогда.